Онлайн книга «На крыльях. Музыкальный приворот»
|
Трубку он поднял не сразу. Я уже хотела отключиться, как услышала его голос. – Слушаю. – Здравствуйте, это Катя. Девушка Антона, – взволнованно начала я. – Простите, что беспокою вас. – А-а-а, Катя, – вспомнил меня Тропинин-старший. Его голос потеплел. – Что-то случилось? – Случилось, – честно ответила я. – Вы можете сейчас разговаривать? – Могу. Опиши вкратце, что произошло, – попросил Олег Иванович, и я, сбиваясь, рассказала о сегодняшней нашей встрече с Аллой Адольской. Как я и полагала, открытием это для него не стало. Отец Антона только хмыкнул в трубку. – Мне так неловко, что я беспокою вас, – произнесла я, – но мне нужен ваш совет. Я не знаю, что делать. Мы любим друг друга. И если нам суждено расстаться, то не потому, что я продам его. Я надеялась, что Олег Иванович поймет меня. Но в моей голове вдруг пронеслось – а может, отец Антона считает, что бывшая жена права? Вдруг я для его сына – не пара? Хотя он так радушно отнесся ко мне в ту нашу встречу… То были лишь слова. Но ты все равно должна использовать этот шанс. Я не отдам Антона. Никому. – Поступим так, – решил в это время Олег Иванович. – Сможешь приехать ко мне через часа два? Обговорим все лично. – Да, конечно, смогу. – Помнишь адрес? Еще бы я не помнила! – Тогда жду, Катя, – сказал Тропинин-старший, и мы распрощались. Упавшую на пол визитку я все-таки не подняла. Так противно мне было к ней прикасаться. Квартира Тропининых, обставленная в современном стиле хай-тек, из окон которой открывался чудесный вид, находилась совсем неподалеку от этого ресторана, но я не посмела прийти раньше. Выйдя на улицу, я бездумно шла по тротуару, не замечая ни ветра, ни накрапывающего дождя, ни осеннего цепкого холода. Я просто шла и думала: как же все это несправедливо. Я только нашла свою любовь. Но человек, который, казалось бы, должен хотеть счастья своему ребенку, решает это самое счастье у него отнять. Неужели я настолько не пара Антону? Я недостойна его? Что мне сделать, чтобы стать достойной? Разбогатеть? Кинуть пачки денег в лицо его матери? Осыпать ее с ног до головы золотом? Ни моя любовь, ни моя искренность, ни моя вера в него – неужели для нее это ничего не значит, и счастье Алла видит лишь в хрусте купюр и звоне монет? Я не могла найти ответа и все шагала и шагала вперед. Антон, который, видимо, уже вышел из самолета, звонил мне и писал сообщения в соцсети и мобильном мессенджере, но я не брала трубку и не отвечала. Не потому, что не хотела говорить с ним – напротив, я безумно соскучилась по его голосу и по его взглядам, рукам, губам, хоть мы совсем недавно расстались. Я не хотела говорить ему о том, что пытается сделать его мать. А ведь стоило бы мне ответить на звонок, я бы расплакалась и все-все-все рассказала Антону. Но пока что он не должен был этого знать. Он должен был писать песни, работать в студии и быть счастливым. В какой-то момент в мессенджере пришло сообщение от Кирилла – музыканта из «Лордов», что меня ужасно удивило. Я и не думала, что он напишет мне. «Привет. Это Кирилл. Как дела, Катя?:)» – спросил он. И я ответила, надеясь, что переписка сможет отвлечь от горьких мыслей. «Привет. Честно говоря, не думала, что ты напишешь. Дела хорошо, а как ты?» «Вы с Нинкой классные:) Как я мог не написать? К тому же на русском со мной больше никто не общается. А дела отлично. Вечером концерт. Скоро поедем чекаться», – ответил он тотчас. «В каком ты сейчас городе?» – из вежливости спросила я, переходя через лужу. «Бухарест. А ты еще в Москве?» «Нет, вернулась сегодня. Бухарест красивый? Тебе там нравится?» – спросила я, печатая озябшими на ветру пальцами. «Отели всего мира одинаковы», – сообщил он и поставил забавный смайлик. «А погулять по городу тебе не хочется?» – поинтересовалась я. «Мне хочется, чтобы меня оставили в покое фанаты:( – самодовольно признался Кирилл. – Черт знает, как свалить из гостиницы. Они всюду!» – теперь он отправил рыдающий смайл. Мне бы его проблемы. «И ты совсем не волнуешься перед концертом?» – спросила я. У Антона тоже спрашивала. Он – не волновался. Не боялся выступать перед публикой. Скорее, ждал начало выступлений, чтобы полностью раствориться в музыке и в чужих сердцах. «Нет. Это моя работа:) Катя, что-то случилось?» – вдруг спросил он, поняв, видимо, что со мной что-то не так. «Мне кажется, небо падает на меня», – призналась я. И как назло, наступила в глубокую лужу. Кирилл не стал ничего спрашивать. Написал только: «Держись, малышка!» Но тотчас отправил второе сообщение: «То есть не подумай, что это флирт. Я так всегда говорю своей Гекате. Держись, что бы ни случилось, а плакать будешь потом. Договор?» «Договор», – ответила я. И мне стало немного легче от его простых слов на экране телефона. Да, сначала я должна решить эту проблему, а потом смогу переживать вволю. Кричать, реветь, жаловаться. Все верно. Сейчас – терпи. Мы переписывались до тех пор, пока Кезон не уехал на чек-саунд, жалуясь, как его, бедного, тиранит его ненаглядная Геката. И за время переписки я немного отвлекалась от мыслей и чуть-чуть приободрилась. Хорошо, когда есть люди, которые могут поднять боевой дух и настроение, даже находясь за тысячи километров. Два часа спустя, мокрая и дрожащая от холода, я направилась к дому Тропининых. Охрана пропустила меня без вопросов – узнала да и, наверное, Олег Иванович предупредил их. Я остановилась около лифтов, бездумно нажимая на кнопку вызова. Когда один из них подъехал, оттуда вышла коротко стриженая черноволосая высокая девушка модельной внешности: ухоженная и красивая. Она, переписываясь с кем-то по телефону, случайно толкнула меня плечом. – Извините, – не глядя на меня, сказала девушка, и я успела заметить яркую огромную серьгу в ее ухе – точно такие просто были и у Ниночки: этнический дизайн, выдержанный в золотистых, зеленых и голубых тонах волей-неволей привлекал взгляд. Отец Антона уже ждал меня. Выглядел он бодро и даже как-то немного помолодевшим. – Взял отпуск на пару дней, – пояснил мне Олег Иванович, приглашая в гостиную. Удивительно, но он, как и сын, поддерживал в квартире порядок. Конечно, несколько раз в неделю к ним приходила убираться женщина, следящая за домом, однако и в ее отсутствие ничего нигде не валялось. |