Книга Зима мира, страница 161 – Кен Фоллетт

– Знаю. Я думала, вас тоже давно след простыл.

– Вы слишком плохого мнения обо мне. Вы считаете, я из тех, кто думает только о себе.

– Те, кто может спастись, обычно так и делают, – сказала она, пожав плечами.

– Ну так вы ошибаетесь. Вся моя семья все еще здесь, в Москве.

– Может быть, я и недооценивала вас… Хотите оладушек? – спросила она, разворачивая свой сверток. Там оказались четыре бледные оладьи, завернутые в капустные листья. – Попробуйте.

Он взял один и откусил кусочек. На вкус было не очень.

– Из чего это? – спросил он.

– Из картофельных очистков. Их можно набрать бесплатно хоть целое ведро у кухонной двери любой партийной или военной столовой. Измельчаешь, варишь, пока не станут мягкими, кладешь немного муки и молока, добавляешь соль, если есть, – и жаришь на жире.

– Я не знал, что у вас дела настолько плохи, – неловко сказал он. – Вы всегда можете поесть у нас, имейте в виду.

– Спасибо. А что вас привело сюда?

– У меня к вам вопрос. Что такое «разделение изотопов с помощью газовой диффузии»?

– О боже! Что случилось? – подняла она на него испуганные глаза.

– Ничего не случилось. Я просто пытаюсь понять, насколько важны некоторые неясные данные.

– Мы что, наконец создаем атомную бомбу?

По ее реакции он понял, что полученная от Фрунзе информация наверняка была важной. Она сразу же поняла смысл его слов.

– Пожалуйста, ответьте на вопрос, – сурово сказал Володя. – Хоть мы и друзья, но это дело официальное.

– Хорошо. Вы знаете, что такое изотоп?

– Нет.

– Некоторые элементы существуют в нескольких различных видах. Например, у атомов углерода всегда шесть протонов, а вот нейтронов иногда шесть, а иногда семь или восемь. Эти различные виды – изотопы, их называют углерод-12, углерод-13 и углерод-14.

– Это достаточно просто, даже для студента языкового вуза, – сказал Володя. – А почему это важно?

– У урана два изотопа, У-235 и У-238. В природном уране эти изотопы смешаны. Но взрывается только У-235.

– Значит, нам надо их разделить.

– Теоретически один из способов это сделать – газовая диффузия. Когда газ пропускают через мембрану, более легкие молекулы проходят быстрее, поэтому появляющийся газ богаче более низкими изотопами. Конечно, в реальности я никогда этого не видела.

В сообщении Фрунзе говорилось, что англичане строят в Уэльсе, на западе страны, газодиффузионный завод. И американцы тоже строили такой завод.

– А может ли быть, что такой завод строят с какой-то другой целью?

– Для чего еще может понадобиться разделять изотопы, я не знаю… – Она покачала головой. – Подумайте, каковы шансы. Если в военное время кто-то включает в число первоочередных задач подобный процесс, то он или сошел с ума, или делает оружие.

Володя увидал, как к полосе противотанковых «ежей» подъехал автомобиль и стал пробираться по извилистому проходу. Это был «КИМ-10», маленький двухдверный автомобиль, предназначенный для элиты. Он развивал скорость до девяноста километров в час, но эта машина была так нагружена, что вряд ли смогла бы разогнаться и до шестидесяти.

За рулем сидел человек лет под шестьдесят, в шляпе и в пальто западного покроя. Рядом с ним сидела молодая женщина в меховой шапке. Заднее сиденье автомобиля было завалено картонными коробками. К крыше было тщательно привязано пианино.

Это был явно представитель правящей элиты, пытавшийся выбраться из города со своей женой или любовницей, прихватив все свои ценности, что был в состоянии увезти, как раз из тех, к кому Зоя причисляла и Володю – потому, наверное, и отказалась пойти с ним в кино. Может, теперь она изменит свое отношение к нему, мелькнула у Володи мысль.

Кто-то из добровольных строителей заграждений передвинул «ежа» так, что тот оказался на пути автомобиля, и Володя понял, что будут неприятности.

Машина медленно двинулась вперед, пока не уперлась в «ежа» бампером. Водитель, наверное, посчитал, что сможет столкнуть его с дороги. Несколько женщин подошли поближе, посмотреть, что будет. «Еж» был устроен таким образом, что его было не так просто столкнуть с пути. Его ноги зарылись глубоко в землю, и он крепко застрял. Раздался скрежет металла, и бампер стал сминаться. Водитель дал задний ход, и машина попятилась.

Он высунул голову в окно и заорал:

– Живо убирайте эту дрянь!

У него был вид человека, привыкшего командовать.

– Сам убирай! – крикнула, сложив руки на груди, одна из рабочих, невысокая и толстая женщина средних лет в мужской клетчатой кепке. – Дезертир!

Водитель вышел, красный от злости, и Володя с удивлением увидел, что это полковник Бобров, которого он знал еще по Испании. Бобров был известен тем, что убивал выстрелом в затылок собственных людей, если они отступали. «Никакой пощады трусам!» – был его девиз. В Бельчите Володя сам видел, как Бобров расстрелял троих бойцов интербригады, которые отступили, потому что у них кончились патроны. Сейчас Бобров был в гражданском. Не застрелит ли он и преградившую путь женщину, подумал Володя.

Бобров подошел к стоявшему перед машиной «ежу» и ухватился за него. «Еж» оказался тяжелее, чем Бобров предполагал, но, поднатужившись, ему все-таки удалось оттащить его в сторону.

Пока он садился в машину, женщина в кепке снова поставила «ежа» перед машиной.

Вокруг, наблюдая за скандалом, уже толпились другие рабочие, зубоскаля и отпуская шуточки.

Бобров подошел к женщине, вынимая из кармана пальто удостоверение.

– Я генерал Бобров! – сказал он. Должно быть, вернувшись из Испании, он получил повышение. – Дайте мне проехать!

– И ты говоришь, что ты военный? – фыркнула женщина. – Чего ж ты не сражаешься?

Бобров побагровел. Он знал, что упрек обоснован. Неужели жестокого старого солдата уговорила бежать молодая жена, подумал Володя.

– А я скажу так: ты – предатель! – заявила женщина в кепке. – Пытаешься смыться со своим пианино и молоденькой девкой! – и она сбила с него шляпу.

Володя остолбенел. Никогда еще в Советском Союзе он не видел, чтобы с вышестоящими вели себя так дерзко. Вот в Берлине – давно, еще до прихода к власти нацистов – его удивляло, когда приходилось наблюдать, как обычные немцы бесстрашно спорят с полицейскими; но здесь такого не бывало.

Толпа женщин довольно загалдела.

У Боброва по-прежнему были коротко стриженные седые волосы. Он проводил взглядом покатившуюся по мокрой дороге шляпу и даже сделал за ней шаг, но потом передумал.

Володя вмешиваться не собирался. Он ничего не мог сделать против толпы, и кроме того, у него не было сочувствия к Боброву. Ему казалось только справедливым, если к нему относятся с такой же жестокостью, какую он сам всегда проявлял ко всем остальным.