Книга Зима мира, страница 271 – Кен Фоллетт

– Конечно, – сказал Джорджи.

Грег помахал Джеки и ушел.

Несомненно, она, как и он, думала о его браке. Она знала, что демобилизация станет переломным моментом в его жизни. Ему нужно будет принимать решение о своем будущем. Не могла она серьезно думать, что он на ней женится, но в глубине души, должно быть, лелеяла эту мечту. С которой он теперь покончил. Ну что ж, очень жаль. Даже будь она белой, он не смог бы на ней жениться. Да, он был в нее влюблен и любил ребенка, но ведь у него вся жизнь впереди, и ему была нужна жена со связями и с возможностями поддержать его. А отец Нелли был влиятельным человеком в республиканской партии.

Он дошел пешком до «Неаполя», итальянского ресторана в нескольких кварталах от парка. Нелли была уже там. Ее медно-рыжие кудри выбились из-под маленькой зеленой шляпки.

– Выглядишь великолепно! – сказал он. – Надеюсь, я не опоздал? – добавил он, садясь.

Нелли сидела с каменным лицом.

– Я видела тебя в парке, – сказала она.

«А, черт», – подумал Грег.

– Я пришла немного раньше и решила посидеть там. Ты меня не видел. Потом я почувствовала себя так, словно подсматриваю, и ушла.

– Значит, ты видела моего крестника? – сказал он с наигранным оживлением.

– А он именно крестник? Странно, что тебя позвали крестить ребенка. Ты ведь никогда не ходишь в церковь.

– Но к ребенку я отношусь хорошо!

– Как его зовут?

– Джорджи Джейкс.

– Ты никогда раньше о нем не говорил.

– Разве?

– Сколько ему лет?

– Двенадцать.

– Значит, когда он родился, тебе было шестнадцать. Рановато становиться крестным отцом.

– Может быть.

– А чем зарабатывает его мать?

– Она официантка. В то время она была актрисой. Ее сценическое имя было Джеки Джейкс. Я познакомился с ней на съемках, у моего отца на киностудии. – Это более-менее недалеко от истины, подумал Грег, чувствуя неловкость.

– А кто его отец?

Грег покачал головой.

– Джеки не замужем.

Подошла официантка.

– Будешь коктейль? – спросил Грег Нелли. Может быть, это ослабит напряженность. – Два мартини, – сказал он официантке.

– Сию минуту, сэр.

Едва официантка отошла, Нелли сказала:

– Отец мальчика – ты, так ведь?

– Крестный отец.

– Да прекрати! – в ее голосе зазвучало презрение.

– Почему ты так решила?

– Хоть он и черный, но похож на тебя. У него тоже постоянно развязаны шнурки и не заправлена рубашка, как у тебя. А когда он охмурял ту белокурую девочку, она слушала его, раскрыв рот. Конечно, он твой!

Грег сдался. Он вздохнул и сказал:

– Я собирался сказать тебе.

– Когда?

– Я ждал подходящего момента.

– Подходящий момент должен был настать прежде, чем ты сделал предложение.

– Прости, – сказал он. Он был смущен, но настоящего раскаяния не чувствовал, считая, что она делает из мухи слона.

Официантка принесла меню, и они стали выбирать блюда.

– Спагетти болоньез – то, что надо! – сказал Грег.

– А я буду салат.

Им принесли мартини. Грег поднял свой бокал и сказал:

– За умение прощать в браке!

Нелли не притронулась к бокалу.

– Я не смогу выйти за тебя замуж, – сказала она.

– Милая, ну ладно тебе, не перегибай палку. Я же извинился.

Она покачала головой.

– Ты правда не понимаешь?

– Чего я не понимаю?

– Эта женщина, которая сидела с тобой на скамейке в парке, – она же тебя любит!

– Любит? – Еще вчера Грег стал бы это отрицать, но после сегодняшнего разговора он был уже не так уверен.

– Конечно. Почему она так и не вышла замуж? Она достаточно красива. Если бы она действительно захотела, то уже нашла бы человека, готового воспитывать приемного сына. Но она любит тебя, прохвоста.

– Я в этом не уверен.

– И мальчик тебя обожает.

– Как любимого дядюшку.

– Вот только ты не дядюшка. – Она толкнула ему через стол свой бокал. – Сам пей мой мартини.

– Милая, ну пожалуйста, успокойся.

– Я ухожу, – сказала она, вставая.

Грег не привык, чтобы его бросали. И он обнаружил, что это неприятно. Неужели он теряет свое обаяние?

– Но я хочу на тебе жениться! – сказал он. И сам понял, как жалко это прозвучало.

– Ты не можешь на мне жениться, Грег, – сказала она. Она стянула с пальца алмазное кольцо и положила на красную клетчатую скатерть. – У тебя уже есть семья.

И она вышла из ресторана.

III

Мировой кризис достиг критической точки в июне, и Карла с семьей оказались как раз в центре событий.

План Маршалла был утвержден президентом Трумэном, и в Европу начали отправлять первые партии товаров – к ярости Кремля.

В пятницу 18 июня западные союзники предупредили немцев, что в восемь часов вечера будет сделано важное заявление. Семья Карлы собралась в кухне вокруг радиоприемника, включила «Радио Франкфурта» и взволнованно ждала. Вот уже три года как закончилась война, но они до сих пор не знали, что готовило им будущее: капитализм или коммунизм, объединение или разделение, свободу или рабство, процветание или нищету.

Вернер сидел рядом с Карлой, держа на коленях Валли, которому было уже два с половиной года. Год назад они без лишнего шума поженились. Карла снова работала медсестрой, к тому же она была депутатом городского совета от партии социал-демократов. Как и муж Фриды Генрих.

В Восточной Германии русские запретили социал-демократическую партию, но Берлин был в советском секторе оазисом, где управлял совет из представителей четырех союзных держав, называемый Комендатурой, который не утвердил этот запрет. В результате социал-демократы победили, а коммунисты заняли жалкое третье место, пропустив вперед консервативную христианско-демократическую партию. Русские были возмущены и делали все возможное, чтобы создать препятствия избранным депутатам. Карлу это приводило в отчаяние, но она не расставалась с надеждой на независимость от Советов.

Вернеру удалось начать свой маленький бизнес. Он обшарил руины отцовской фабрики и набрал небольшой запас электроматериалов и радиодеталей. Немцы не могли себе позволить покупать новые радиоприемники, но всем хотелось починить старые. Вернер нашел нескольких инженеров, работавших раньше на фабрике, и усадил за работу – чинить испорченные приемники. А сам стал управляющим и продавцом, ходил от дома к дому, от квартиры к квартире, обивал пороги, находил покупателей.