Онлайн книга «День Нордейла»
|
– Жить будет, – констатировал док. – Но, ядрит твою за ногу,… чтобы Дэлл? И я с тяжелым сердцем услышала то, что Стив недосказал вслух: чтобы так примитивно ошибся с химикатами Дэлл? Невозможно. Увы, я тоже в это не верила. * * * Лето шумело всей красой, лето текло сквозь нас – людей, – оставляло в памяти запах соцветий, сочную зелень листвы, лето заставляло торопиться и бурно строить планы… Я же сидела на лавке, оглушенная. Порывы ветра сдували вбок струи фонтана, и те поливали асфальт; задумчиво смотрел на плещущуюся в бассейне воду жующий жвачку мужик. Обед. А я все еще не в Реакторе. «Дэлл спасен. Кто следующий?» От беспокойства мутилось сознание. Я продолжала крутить в голове всевозможные варианты попадания в здание Комиссии, но страхи то и дело брали верх, и с лавки я не двигалась. Попросить кого-нибудь о том, чтобы передали Дрейку, что я его ищу? Попробовать снова взять такси и назвать адрес Реактора? Попытаться вызвать Начальника мысленно? А что, если снова звонок? Слово «беда» крутилось где-то рядом, почти ощутимое, почти воплотившееся в реальность – до него один шаг, один неверный жест. И чей-то невидимый хлыст вновь безжалостно ударит по невиновному человеку. Тварь. Дрейк должен о узнать о происходящем. Но как? Пока другие плескались в реках и озерах, радуясь летнему дню, я холодела безо всяких дождей. А ведь еще неизвестно где, обиженная моими словами, теперь жила свою новую жизнь Клэр. На этот раз я сфокусировалась и прыгнула без раздумий. * * * Серая квартира. Довольно тесная и унылая – не чета нашему особняку. Узкая, как вагон, кухня, старая посуда, невысокие пыльные окна, вытершийся линолеум. Я смотрела на нее из коридора – на Клэр. Та, понурив плечи, пила чай – по крайней мере, монотонно звякала ложкой о край чашки. – Эй, привет! – позвала я негромко, чтобы не напугать. – Клэр, почему это? Ты ведь могла позволить себе лучше? Спрыгнув с коленей подруги, громко и радостно мяукнула рыжая кошка. * * * – Это была не я, понимаешь? И этого дня не было ни для кого, кроме тебя, – его попросту не существовало. На сбивчивые объяснения я потратила уже минут пять – съемная квартира подруги до боли напоминала мне «хрущевку». Оказывается, Клэр растерялась – выбитая из колеи моим «судьбоносным» решением с ней расстаться, она сняла первое, что попалось под руку – свою-то квартиру давно продала… – И я никогда бы не решила тебя уволить. Да и вообще, это слово сюда не подходит. Ты давно для меня не «работница», а родной человек, подруга. Ты поверила ей? Глупый вопрос: не ей – «мне». Клэр кивнула. В ее глазах будто навечно застыло удивление, смешанное с печалью. И глубже стали морщины. – Как такое возможно, Дина? Чтобы ты… и не ты? – Я не знаю. Правда, не знаю. Но я выясню. – Конечно, я поверила… – Я знаю. Прости. Я извинялась за то, чего не совершала, и в душе кипело негодование – меня подставили. Нас. Но о лысой башке на экране распространяться не стала – вдруг хлыст дотянется и сюда? Риск-риск-риск, теперь везде чертов риск. – Послушай, когда все это закончится, когда я со всем разберусь, я приду к тебе, и мы пойдем назад, да? Шишка из темных волос стянута небрежно – всегда аккуратная и подтянутая Клэр Мэтьюз никогда раньше себе этого не позволяла. А теперь она сидела на чужой кухне в мятой блузке, пила чай из нелюбимой чашки и боялась вновь начать надеяться. – А смешарики… нормально? Ей хотелось знать, что все хорошо. Хотелось верить, что то, что случилось – настоящее недоразумение, а вовсе не игры моего плохого настроения. – Нормально. Клэр, – я наклонилась вперед и заглянула ей в глаза. – Кто-то меня подставил, прикинувшись мной. Я никогда бы не попросила тебя уйти. Она оттаивала; в смятении то комкала пальцами угол бумажной салфетки, то торопливо терла высокий лоб. – Ты слышишь меня? – Слышу. – Это была не я. – Не ты. – Это все закончится, я тебе обещаю. Просто кто-то,… это чья-то злая шутка. – Неудачная шутка. Дин, слушай, – она вдруг встрепенулась, – а когда ты придешь ко мне в следующий раз, как я узнаю, что ты – это ты? Хороший вопрос. Просто отличный. За окном проехала машина, и стекла в раме задребезжали. Вместо ответа, я вытащила из сумки блокнот и, прикрыв лист рукой сверху, написала: «Нашим словом-паролем будет „Ганька“». Показала. Черт его знает, сможет ли «лысая» выудить эту информацию, если имеет доступ к информационным полям… Наверное, сможет. И не поможет ни моя ладошка над бумагой, ни конспиративное молчание в чужой и тесной кухне. Однако, хоть какая-то мера защиты. – Поняла меня? Порви, когда я уйду. Или сожги. Подруга кивнула. Взглянула на меня жадно, словно не хотела отпускать, с затаенной тревогой на дне темных глаз. – Дин, а кто мог сделать вторую тебя? И зачем? Да-да, именно те вопросы, ответы на которые я и сама не прочь бы узнать. Обувалась я в темной прихожей – под потолком висела перегоревшая лампочка. * * * Любая сложная ситуация в первую очередь воздействует на стрессы – взлетает перед лицом черной вороной и каркает о том, что теперь будет «совсем-совсем плохо». Главное в этот момент – не поверить ей. Дать покаркать, покричать, что «все плохо», пропустить сквозь себя и позволить уйти. Прозрачная я, прозрачное тело – текущий сквозь меня мир со своим плохим, хорошим, тревожным и радостным. Шестнадцать ноль пять на часах. Я сидела в сквере и, вместо того, чтобы пытаться нащупать ответ «что делать» разумом, силилась почувствовать его интуицией. Дрейк учил многому, в том числе и этому. «Свобода от мыслей. От зависимостей. От боязней. От себя». Просто мир. Просто день. Такой же теплый и летний, независимо от того, что в моей или чужой голове. Дан урок, значит, будет дан и ответ о том, как его пройти. Из искусственного состояния «безмыслия» меня выдернул очередной телефонный звонок. А в трубке глубокий красивый баритон: – Ди, что случилось? Звонил Мак. И я судорожно втянула воздух. Мег – она все-таки ему позвонила. Видимо, почувствовала неладное, передала, что я о чем-то хотела поговорить. – Все нормально, Мак. И впервые в жизни неловкая пауза на обоих концах. Нет слов, только ненужная тишина. |