Книга Когда землю укроет снег, страница 75 – Татьяна Серганова

Рефлекторно прижала Киана еще крепче к себе и вернула Дару гаденькую улыбку.

— Вы видели моих питомцев? Если я не вернусь в течение дня… они будут меня искать. И найдут, мы же связаны.

— Угрожаете?

— Разве? По-моему, у нас с вами просто деловой разговор. Не так ли?

В этот момент карета замедлила ход и остановилась.

Он еще некоторое время изучал мое лицо. Потом хмыкнул и кивнул:

— Сильна. Что ж, Миа, будем считать, что этот раунд остался за вами.

Но успокаиваться и сдавать позиции было рано.

— У меня нет никакого желания играть с вами в игры.

— Поздно, — усмехнулся тот. — Вы уже в игре… хотите вы этого или нет. Мы приехали, — и, распахнув дверь, вышел, спеша помочь спуститься.

Пришлось принять помощь. Мужчина попытался удержать мою руку, но я быстро выдернула ее, стоило только ступить на землю.

Оглядевшись, увидела знакомый дом начальника оплота и неожиданно много людей в незнакомой форме, что деловито сновали туда-сюда.

— А что происходит?

— Арест, — пояснил тот.

— Чей?

— Госпожи Розалины.

Я не смогла держать удивленного вздоха. Эта дама мне никогда не нравилась, но не до такой же степени.

— За что? Что она сделала?

— Господин Коротов утверждает, что она была его подельницей в незаконных операциях. Эта уважаемая дама подделывала подпись своего супруга на важных документах, а также без разрешения использовала его личную печать.

— Коротов? — нахмурилась в ответ. — Но он же мертв.

— Кто вам сказал? — насмешливо парировал тот. — Конечно, его состояние далеко от идеального. Но он… пожелал сдаться.

— И что же его заставило так поступить?

— Стремление выжить.

Ничего произнести я не успела. Внезапно раздался возглас, заставивший меня забыть обо всех интригах, о Даре, обо всем на свете:

— Миа!

Бледный, с темными и такими страшными тенями под глазами, словно он не спал несколько ночей подряд, Ирбис стоял, прислонившись здоровым плечом к металлической ограде. Его кожа казалась синюшной, и было видно, что ему тяжело не то что стоять, дышать. Похоже, парочку ребер Коротов ему все-таки сломал. Три страшные алые полосы, следы от острых когтей, пересекали левый висок, скулу и щеку. Правая рука была перевязана и прижата к телу. Серые глаза слегка затуманены от боли и воздействия зелий. Но при всем при этом это был мой Ксандер.

— Ирбис, — прошептала одними губами и, ничего не видя перед собой, зашагала ему навстречу.

А после замерла в полуметре от него. Расширенными глазами замечая новые детали — уродливый кровоподтек на шее, небольшой синяк на подбородке, ссадины на здоровой руке. Как же мне хотелось коснуться его, прижаться всем телом, но я боялась, что каким-нибудь неосторожным движением причиню ему еще большую боль. На нем же живого места нет. Поэтому и стояла, едва сдерживая слезы, и просто смотрела.

— Привет, — улыбнулся он, а взгляд стал таким теплым и ласковым, что у меня перехватило дыхание.

— Привет… Ты… живой… Как ты? — я так и не смогла подобрать слов, чтобы передать те чувства, что бушевали внутри. Все слова казались пустыми, глупыми и совсем ненужными. — Очень больно?

— Не очень.

Улыбка все еще не сходила с его лица, когда, медленно подавшись вперед, барс коснулся пальцами моей щеки, нежно провел ладонью, обрисовывая контур лица, после обхватил шею и неожиданно сильно, но мягко притянул к себе.

Это был не поцелуй, лишь мимолетное прикосновение губ. Но неловкость и страх исчезли, оставив лишь тепло и щемящую нежность, воскрешая события прошлой ночи, когда между нами не было недомолвок и ненужных слов. Лишь только мы двое и чарующая магия сумрака.

Замерли, соприкоснувшись лбами, и молчали, наслаждаясь таким необходимым мгновением покоя и счастья. И просто осознанием, что живы… что вместе.

— Эй, — шепнул мужчина, ласково целуя в висок. — Все закончилось. Я жив и почти здоров.

— Ты мог погибнуть.

— Не мог. Только не сейчас, когда мне впервые есть ради кого жить… Узнала о брате? — выпрямляясь, спросил он.

— Одичавший с таким именем в Долину не приходил, — вздохнув, ответила ему. Его последние слова эхом звучали в неожиданно пустой голове. — Я оставила сообщения. Остается надеяться, что Джек живет здесь под чужим именем.

Мне о многом хотелось его расспросить. Узнать, что именно он чувствует, даже, может, рассказать о своих чувствах. Но не здесь и не сейчас.

— Ты все правильно сделала. Как только что-нибудь будет известно, нам сообщат.

— Мам? — к нам приблизился Киан и привычно прижался, обхватывая ручками. — Дядя Ирбис, ты что, подрался, да?

— Привет, солнышко. Чуть-чуть, — усмехнулся он и подмигнул малышу, после чего слегка щелкнул его по курносому носу. — Но я выиграл. И теперь у меня есть настоящие шрамы. Хочешь, потом покажу?

— А можно? Но надо повязку сделать. Моя мама хорошо это делает. Да, мама?

— Да, солнышко.

— Сделаешь дяде Ирбису? А то ему больно.

— Хорошо, — улыбнулась сыну.

Странное ощущение. Сейчас, когда мы стояли втроем, меня не покидало чувство единения. Словно мы самая настоящая семья.

— Твоя мама все делает хорошо, — ответил барс, вновь переводя на меня взгляд лукавых глаз. — По-другому она просто не умеет.

Но хорошее имеет свойство когда-нибудь заканчиваться.

— Простите, что прерываю вашу идиллию, но вынужден распрощаться, — вмешался Дар. Издевательских ноток в его голосе не заметил бы разве что глухой. — Снежный, спасибо за службу.

— Я у вас не служу, — парировал тот, слегка скривившись. — И сделал только то, что было нужно. И что требовал долг.

— Но Коротова ты хорошо дожал и остановиться в последний момент смог. А в пылу поединка не каждый на подобное способен.

— Поэтому вы меня и выбрали. Не так ли? Потому что я сначала думаю, а потом делаю. Вы обещали нам карету. — Я видела, что Ирбису неприятен и этот разговор, и сам собеседник.

— Возьмите эту, — следователь кивнул на ту, на которой мы приехали. — Когда отправитесь в путь?

— Как можно быстрее.

— Но тебе надо отдохнуть, залечить раны, — вмешалась я в их разговор. — Может, лучше перенести отъезд на завтра?

Как ни тяжело мне было находиться в этом доме, но сейчас я больше думала о состоянии Снежного. С такими ранами поездка будет очень болезненной даже на мягком сиденье кареты. Любые ямы и выбоины могут причинить страшную боль. А мне еще нельзя магичить, и помочь я ему не смогу. Остаются только зелья.