Книга Приморская академия, или Ты просто пока не привык, страница 52 – Милена Завойчинская

Хрыны, в целом, довольно неопасная нечисть. Прикончить одного-двух совсем не сложно. Размером с собаку, с зубастой мордочкой и длинными торчащими ушами. Конечностями они, правда, пользуются почти как люди. Могут передвигаться как на четырех, так и на двух, используя верхние лапы как руки. Хитрые, пронырливые. Селиться предпочитают стаями. И вот большую группу хрынов уже сложно уничтожить. Очень уж они подвижные и юркие.

Чаще всего они обустраивают себе логова в заброшенных строениях, но не гнушаются и проникать в обитаемые жилища, воруя домашнюю птицу и еду из погребов. А из-за неприятного облика, хитрости и вездесущности их название давно стало ругательством и чем-то нарицательным.

— Марко, пусти меня перед собой, чтобы я тебя не задела, и отдай щит, — легонько прикоснулась я к его локтю. — Действуем как обычно. Я огнем, ты потом гасишь.

— Авантюристка! — не оглядываясь, буркнул он, но придвинулся к одной стене, позволяя мне протиснуться. — Давай сюда, я держу щит.

Я скользила в пространство между щитом и грудью парня, которое он мне любезно освободил. Встала поудобнее, и он скомандовал:

— Сейчас!

Пока мы препирались, хрынов набежало аж шесть особей. Они медленно приближались, скалясь и тараща злобные глазки.

Огонь я пустила с двух рук, выставив их по обоим краям щита. Одна струя пламени улетала дальше группы хрынов, чтобы перекрыть им дорогу, а второй я принялась поливать нечисть.

Ненавижу я такое! Вот просто ненавижу! Они ж воняли, орали… Вроде даже жалко, хоть и нечисть, но живая. И будь хрын один, мы бы, может, и оставили его в покое. Прогнали бы из академии и этим ограничились. Но там, где селится стая, — не до шуток. Они ж голодать начинают на каком-то этапе, становятся агрессивными…

К тому же война с нечистью и нежитью, благополучно завершившаяся пять лет назад, но стоившая сотни тысяч жизней, как среди мирного населения, так и в рядах магов и военных, научила людей многому. Нельзя нечисти позволять жить рядом. Особенно такой, хищной.

Рано или поздно они нападут на людей. Как это было тогда, когда толпы озлобленных, оголодавших монстров мощной волной хлынули с Пустоши на приграничные земли. Охранные гарнизоны они буквально смели, так же как и огромное количество мелких поселений. Никто не выжил при первой атаке.

Потом-то люди бежали, бросая имущество. Не всегда успевали прихватить даже скот. Тут бы себя, стариков да детей успеть вывезти… А нечисть продолжала победное шествие, уничтожая всё на своем пути.

Пять долгих лет ушло на то, чтобы найти и прикончить всех, кто проник с Пустоши на человеческие земли. Пять лет удерживали границу, пытаясь не пропустить всё новые и новые стаи различных тварей. Прорывы были регулярными и кровавыми. Пустошь и ее обитатели не желали сдаваться, выплескивая всё новых и новых оголодавших монстров на человеческие земли. Лишь к концу войны, когда ряды нечисти истощились, маги и воины смогли пройти на их территории и уже там уничтожить молодняк, кладки яиц и колонии мелкой пакости, которая могла бы вырасти в крупную. А также найти и сжечь очаги темной энергии, питавшей кровожадных существ.

Пять лет крови, боли, смертей… Я тогда была еще ребенком, да и имение наше далеко от тех мест, где шли сражения. Но и у нас осталось много вдов и семей, потерявших сыновей, ушедших на войну. Папа помогал им понемногу.

Братьев у нас с Инессой нет, но если бы были, скорее всего, и их бы призвали. Барона Суареса не тронули. Не воин, не маг, вдовец с двумя малыми дочерьми.

А папа хоть и был рад, но стыдился этого в глубине души. Я знаю, подслушала как-то его разговор с рувом Кастильяром, нашим управляющим.

Война закончилась. Люди освободили свои земли. Уничтожили нечисть. Лишь единицы смогли вернуться на свою Пустошь. С тех пор, вот уже пять лет, любая зловредная и хищная нечисть, объявляющаяся на человеческих территориях, подлежит немедленному уничтожению.

Исключение сделано лишь для мелких домашних и лесных духов — леших, водяных, домовых, болотников и им подобных. Они испокон веков жили с нами в мире и согласии и во время войны помогали, безоговорочно встав на сторону людей. Даже болотники, отличающиеся строптивым и вредным нравом, и то открывали тайные гати для беженцев и королевских войск и заманивали напавшую нечисть и нежить в трясины.

— Марко, туши их! — зажав нос, прогундосила я, развернулась и уткнулась лицом в грудь парня.

Смердело невыносимо…

— Ну и что теперь будем делать? — все так же, не отрывая лица от чистой, пахнущей свежим одеколоном рубашки своего соседа, задала я вопрос, когда он закончил свою часть работы.

— Для начала некоторым рувитам все-таки не помешает одеться. А пока они будут это делать, я сбегаю за нашими. Вместе приберемся и пойдем дальше. Нужно всё проверить и найти гнездо хрынов.

— Ректору будем сообщать? — глухо спросила я.

— Непременно. Но сначала осмотримся сами. А то ведь не дадут взглянуть, куда уходит этот коридор. А вдруг он кончается в каком-то интересном месте?

— Авантюрист! — фыркнула я.

— Не фырчи, Рыжая. Мне щекотно. — Передернув плечами, он отстранился и выпустил меня на свободу.

Назад я не оглядывалась. И так знала, что там. Обугленные тушки, залитые водой. Копоть и сажа. Бр-р-р.

— Быстрее, Элисса, — легонько подтолкнул он меня вверх. — И не стоит стесняться. Я уже рассмотрел и панталоны, и сорочку, и ноги, и…

— Еще слово, Белобрысый, и я тебя подкопчу! — прошипела я, поднявшись на пару ступенек и гневно развернувшись к нему.

— Понятно, слушаться не хотим, — возвел очи горе противный нахал.

И не успела я пискнуть, как он снова закинул меня на плечо и потащил в наши покои. Ну и ладно. Прокачусь. Не слишком-то и хотелось ноги ломать на крутой каменной лестнице.

Только вот в ванной меня не отпустили. В моей комнате тоже. И в гостиной…

— Эй! — вякнула я.

А несносное блондинище протащило меня в свою спальню и бесцеремонно скинуло на кровать.

— Ты чего?! — взвилась я на ноги.

— Элисса, ты ведь не думала, что я позволю тебе жить в помещении, из которого ведет ход к логову хрынов? Меняемся. Ты переезжаешь сюда, а я в твою комнату. К тому же я сломал щеколду, когда выбивал дверь. Ты так визжала, что у меня не было выбора, — равнодушно пояснил он и направился к своему шкафу.

— Ой! — очень многословно отреагировала я на это и присела.

— Прикройся. Я сейчас принесу твои вещи.

— Я сама! — тут же подпрыгнула я. Не могу же я допустить, чтобы он рылся в моем белье.

— Рыжая, ты мои трусы и носки уже видела, но я, гляди-ка, не умер от стыда. Так что и с тобой ничего не случится. Сиди здесь и не высовывайся. Можешь пока перестелить постель. Чистые комплекты здесь, — ткнул он пальцем в узкую дверцу шкафа.