Онлайн книга «Безумный гороскоп»
|
Раиса молчала. Час спустя, взяв с Макаровой слово, что та не наделает глупостей, и положив в сумку распечатку писем, Катарина вышла на улицу. Не успев завести мотор, она услышала трель сотового. – Катка, привет, – донесся с того конца слегка встревоженный голос Андрея. – Андрей?! Ты почему звонишь? Что-нибудь случилось? Копейкин оскорбился. – А разве муж, находясь в командировке, не имеет права просто так позвонить любимой жене? – Имеет, конечно, но ты всегда такой занятой, что, когда я услышала твой голос, меня сразу стали одолевать тревожные мысли. – У нас сейчас небольшой перерыв. От совещаний я готов уже лезть на стену. Решил перекинуться с тобой парой фраз, позвонил в коттедж, а там вместо тебя снял трубку Николай Наумович. Катарина напряглась. – Кат, я ни слова не понял из его путаной речи. Какое ежедневное проветривание? – Ну… понимаешь, мы попросили дядю Колю открывать утром в коттедже все окна. Чтобы запах выветрился. А сами временно перебрались к тетке Дианки Гжельской. – Мне надо нервничать? – Андрюш… дело в том… что твоя мама… короче, Розалия чуть не взорвала коттедж. Копейкин онемел. – Алло, Андрей? Андрюша! Я не так выразилась, взрыв был совсем маленький. Малюсенький! Никто не пострадал, кроме кухни. – Что она взорвала? – с трудом выдавил из себя Копейкин. – Дымовую шашку. Таким образом она пыталась избавить кухню от пауков. – Черт! Но, Катка, по-моему, дымовые шашки не взрываются. Или я не прав? – Прав, но никто не кладет их на включенные конфорки. Выругавшись, Андрей спешно попрощался. – Кат, я не могу больше разговаривать. – Удачи на совещании. Бросив мобильник на переднее сиденье, Катарина надавила на газ. В голове крутились мысли о предстоящей встрече с Максом Погорельцевым. В особняке первым, что услышала Ката, был хриплый голос свекрухи: – А я ей сказала: «Сама отвали!» – Розалия, ты неподражаема. – Аглая дымила тонкой сигаретой. Диана с Люсьеной сидели на диване, Натка, держа на руках Парамаунта, тихо переговаривалась с Ниной. Борис Игоревич сосредоточил все внимание на камине. Он был явно озадачен. – Всем привет. – Катарина опустилась в кресло. – Где ты пропадала? – спросила Диана и потянулась. – Да так… ездила по делам. – Ката, мне звонил Андрей, – прогремела Розалия, – с твоей стороны было великим свинством заявить ему, что я взорвала в доме дымовую шашку. Не знаю, смогу ли когда-нибудь тебе это простить. – Но вы ее взорвали! – Вот видишь, Глаша, какая она злопамятная. С того рокового дня прошла почти неделя, а ее извращенный, злобный мозг все помнит. Гжельская глубоко затянулась и… промолчала. – Розалия Станиславовна, вы обещали почитать нам свои стихи, – напомнила Люсьена. – Точно, точно, – поддакнула Диана. – Ждем. Ката поперхнулась. Стихи? Они что, сошли с ума? О каких стихах идет речь? В доме траур, убит Олег, все должны скорбеть по безвременно ушедшему родственнику, а они просят ее свекровь прочесть стихи. Вообще, поведение этой семейки ставило Катку в тупик. Казалось, смерть Олега их не трогает. Александра с утра уехала на работу. Аглая так же продолжает похохатывать, да и Диана не очень-то скорбит по двоюродному брату. Хотя, конечно, возможно, это всего лишь защитная реакция. Вчера вечером, проходя по коридору мимо спальни Аглаи, Ката отчетливо слышала всхлипывания. Но стихи, а тем более стихи Розалии… это явный перебор. У кого вообще язык повернулся назвать ту ужасную абракадабру стихами? Да, на Розалию временами находит, и она делает записи в маленьком блокнотике. Но ничего общего со стихами ее опусы не имеют! Катарина откашлялась: – Розалия Станиславовна, по-моему, сейчас не время для стихов. – Детка, моя высокоинтеллектуальная поэзия действует как бальзам на душу. А Глашеньке сейчас жизненно необходимо набраться сил. – Розалия права, – Гжельская затушила окурок. – Ну, мои дорогие, – свекровь процокала к камину. – Я прочту вам из моего раннего. Сочинила пару месяцев назад. Цикл моих стихов называется «Лирический крик души». Катарина хотела выйти из гостиной, чтобы не быть свидетельницей позора, но свекровь проорала: – Ката, сядь! Никто не смеет уходить с моего творческого вечера! – Это не ваш творческий вечер! – Дважды я не повторяю. Копейкина стиснула зубы, но осталась. – Я начинаю. Розалия положила руку на бедро и выдала: За окном метут метели, Муж давно дрыхнет в постели. На часах двенадцать ночи, На стриптиз хочу – нет мочи! Ниночка раскрыла рот так широко, что туда запросто мог поместиться пульт от телевизора. Реакция Дианы была похожей. Борис Игоревич остался равнодушным, он по-прежнему выглядел как не от мира сего. Зато Аглая с Люсьеной пришли в полный восторг: – Розалия, это что-то! – Требуем еще, – смеялась Люсьена. – Всегда пожалуйста. – Может, не надо? – Ката, не порть мой бенефис? «О!.. Уже бенефис? Круто!» – Второе стихотворение более оптимистичное, – пояснила Розалия и начала: За окном идут снега, Муж точит свои рога. На стриптиз я не попала, У соседа зависала. – Грандиозно! – Бурные овации! – А теперь я побалую вас своей классикой. Четверостишие называется «Большой…» Э-э… Люсьеночка, киска, сколько тебе лет? – Восемнадцать. – Тогда классика откладывается. – Ой, почему? – Видишь ли, рыбка, данное четверостишие можно читать лишь в компаниях, где все присутствующие старше двадцати одного года. – Это несправедливо. – Я понимаю, – кивнула Розалия. – Но здесь твоя мать и бабушка с дедом. Вот если бы их не было… Катарина вспыхнула. – Все, все, Ката, не заводись. Закрыли тему, – согласилась Розалия. – Для снятия напряжения – короткий шедевральный стих с налетом гениальности: У стриптизеров выходной, |