Онлайн книга «Прайс на прекрасного принца»
|
– Какие рецепты? – Того самого лекарства. – Вика кивнула на упаковку. – А они закончились? – Не совсем. Оставалась последняя пачка – десять пилюль. Три он должен был принять в воскресенье… – Где ты оставила лекарства? – перебила Копейкина. – Где всегда – на столике. Перед отъездом напомнила Брониславе, Еве и – на всякий пожарный – Яне, чтобы таблетку ему дали ровно в девять утра. Ну, а в понедельник узнала о случившемся. Жаль старичка, за восемь месяцев я к нему привыкла. Относилась к Германову, как к родному дедуле. – В понедельник ты случайно не видела в комнате Альберта упаковку таблеток? – Что ты! Как я могла ее увидеть, я ведь даже не поднималась на второй этаж. Да и какая разница, видела я ее или нет? Человек умер, таблетки ему уже не требовались. Катарина попросила Викторию открыть форточку. – Скажи, а если бы Альберт не принял лекарства, могло бы это привести к приступу? – Легко. Я же говорю, он жил только благодаря этим таблеткам. В большинстве случаев сердечники принимают этот препарат дважды в день: утром и вечером. И лишь при тяжелых формах болезни – как у Германова – врачи настаивают и на дневном принятии лекарства. Несколько секунд Виктория молчала, нервно теребя чайную ложечку, а затем, нагнувшись к Катке, прошептала: – За полтора месяца до кончины Альберта Осиповича я совершила страшную… страшнейшую оплошность! Мне до сих пор непонятно, как я могла впасть в тот кратковременный маразм. – Говори яснее! – Вечером забыла дать старику таблетку. Откинувшись на спинку стула, Вика прерывисто задышала. – И что было? – Ой… он едва не умер по моей вине! Вызвали «Скорую», в доме начался переполох. Веришь, я стояла ни жива ни мертва. – Рассказала кому-нибудь о своей забывчивости? Вика скривилась: – Да ты что! Побоялась. Тряслась, как листочек осиновый. – Теперь многое встало на свои места, – подытожила Катка. – А именно? – Ясно, что без таблеток Альберт Осипович не протянул бы и дня. – Но он их принимал ежедневно! – Ты уверена? – Конечно, уверена! – Вика смахнула со стола ложку. – Я постоянно находилась при Германове и контролировала прием лекарственных препаратов. Ката виновато закивала. – Извини, я совсем не то хотела сказать. В особняк Катарина вернулась глубоко за полночь. Позвонив на сотовый Брониславе Егоровне, она попросила экономку открыть входную дверь. – Где ты была? – спросила сонная пенсионерка. – Улаживала проблемы. – С мужем? – Угу. – Ну и как, уладили? – К сожалению, нет. – Ладно, давай, шуруй в комнату. Завтра рано вставать, надо хорошенько выспаться. – Бронислава Егоровна, у меня к вам разговор. – Сейчас?! – Желательно. – А потерпеть до утра никак нельзя? – Но вы же все равно не заснете. Помните, как говорили, что стоит вам проснуться ночью, и сон куда-то испаряется? Экономка погрозила Катке пальцем: – Ух ты, поймала меня на слове? О чем хоть говорить будем? – О Германовых. – Пошли тогда в кухню, я чайку выпью. Подождав, пока Бронислава нарежет кекс, Катка выпалила: – Альберт Осипович умер в воскресенье? В глазах Брониславы промелькнул испуг: – Ну, допустим. – А у Виктории был выходной? – Все так. – Во сколько он умер? Этот вопрос имел для Катарины первостепенную важность. Бронислава Егоровна ответила быстро и решительно: – В шесть часов вечера. – Инфаркт? – Обширный. – В тот день таблетки старику давали вы? Экономка замялась: – Нет. – Неужели Альбина? – Евочка. У меня с утра сильно подскочило давление. Шагу ступить не могла, перед глазами все плыло и кружилось. Ева запретила мне подниматься с кровати… * * * Заставив няню лечь, Германова безапелляционно отчеканила: – Не вздумай выходить из комнаты. Не хватало, чтобы ты на больничную койку попала! – Детонька, не люблю я лежать, от этого еще больше хвораю. – Ничего не желаю слышать! – отрезала Ева. – А как же папа? – Что папа? – Уже без пятнадцати девять, ему лекарство принимать пора. – Няня, ты меня удивляешь. Можно подумать, мы живем на необитаемом острове и, кроме тебя, к отцу некому подойти. – У Викуши сегодня выходной… – Знаю. Не бери в голову. Я сама поднимусь к отцу и проведу с ним целый день. Бронислава заулыбалась: – Для него это будет большим подарком. А то ты совсем заработалась, Евочка. К отцу совсем не заходишь. – Вот и наверстаю упущенное. Бронислава не выходила из комнаты до шести вечера. В четыре она начала читать книгу, а два часа спустя дверь с шумом открылась, и взору экономки предстала возбужденная Альбина. – Бинка, сколько можно предупреждать, не врывайся, как ураган, – заметила старушка. – Да ладно тебе! Ты вот тут читаешь, а на втором этаже разразился настоящий скандал. Броня подавила вздох: – Кто с кем на этот раз схлестнулся? – Все! – прокричала девушка. – Что значит – все? – То и значит. Дети Германова в полном составе собрались в спальне старика и орут, как бешеные! Бронислава забеспокоилась: – Святой Николай-угодник! Альберту же нельзя нервничать. Они же его до инфаркта своими ссорами доведут! – Ты куда? – Поднимусь наверх. – Не советую. Лучше им под горячую руку не попадаться. Броня разозлилась: – Это тебе лучше не попадаться, а я, как-никак, их нянька. И никто, кроме меня, не в состоянии приструнить негодников. – Ну, иди, иди, – ухмыльнулась Альбина. – Только потом не говори, что я тебя не предупреждала. В гостиной Бронислава столкнулась с рыдающей Евой. |