Онлайн книга «Зеленые маньяки»
|
– Конечно, есть! Сейчас в штате Иринки восемь мужчин. – Откуда она их берет? – Понятия не имею. Но знаю одно, все кавалеры, как на подбор, интеллигентные, с высоким уровнем IQ. Розалия Станиславовна заерзала. – Где-то проходил аукцион мужчин, а я была не в курсе. Сидела, как дура, дома и изнывала от одиночества. Алинка, тебя надо расстрелять. Где ты была раньше? – Извини, Розик, как-то из головы вылетело. Вчера я вспомнила про тебя и сразу же решила: ты обязана принять участие в следующем аукционе. – Конечно, я приму! Безусловно! Без колебаний! Я скуплю всех мужиков. – Ну, – заулыбалась Алина, – это если денег хватит. Там знаешь какие ожесточенные торги – мама не горюй. Катарина вытерла с висков капельки пота. – Вы меня извините, но, по-моему, это глупо, если не сказать больше. Ваша подруга занимается сводничеством и сутенерством. А мужчины… Алина Тимуровна откинулась на спинку дивана и начала задыхаться. – Роза, что она сказала? Ты слышала? Она назвала Иринку сутенершей! Боже… Ката, на тебе креста нет. О-ох… мне дурно. – Как ты посмела оскорбить уважаемого человека? – Розалия набросилась на невестку. – Я не знакома с Яблочкиной, но уже полюбила ее как родную. Немедленно возьми свои слова обратно. – Я ведь только… – Немедленно! – Хорошо, беру свои слова обратно. – Алина, тебе лучше? – Ката, ты чуть не спровоцировала сердечный приступ. Обещай, что больше не назовешь Ирину сутенершей. – Обещаю. – Ты прощена. – Тимуровна залпом выпила какао и продолжила пищать: – Пойми, деятельность Яблочкиной не имеет ничего общего со сводничеством. Ира предоставляет шанс одиноким женщинам почувствовать себя чуточку счастливее. – И берет за это деньги. Почему бы ей не знакомить подруг с мужчинами бескорыстно? – Так мы сами попросили, – выпалила Алина. – Что? – Ну да, ты не ослышалась – мы сами предложили Ирине продолжать устраивать аукционы. Так же намного интересней. Копейкина уже ничего не понимала. В голове образовалась сплошная каша. – Катка, ты забываешь одну важную вещь – мы все дамы обеспеченные и нам ничего не стоит выложить тысячу-другую за мужчину. – А о мужчинах вы подумали? – Видела бы ты их довольные лица! Поди, плохо: живут припеваючи, зарабатывают прилично. – И чем они отличаются от альфонсов? – Опять ты оскорбляешь? – Ката, приказываю тебе выйти вон! – Нет, Розик, я ей отвечу. От альфонсов наши мужчины отличаются тем, что не предоставляют дамам услуг сексуального характера. – Как?! – Розалия погрустнела. – А так! Они все… как бы это помягче выразиться… недееспособные в этом плане. – То есть… – Именно! – А каков их возраст? – Самому младшему пятьдесят три года, старшему семьдесят восемь. А, впрочем, возраст здесь не главное. Какая разница, с кем идти в театр или на вернисаж? В гостиной повисла пауза. Алина Тимуровна смотрела прямо перед собой, а потом вновь заговорила: – В газетах часто встречаются объявления, в которых мужчины предлагают свои услуги в быту. Кому-то необходимо забить гвоздь или починить кран в ванной комнате, прибить плинтус или поклеить обои. Все просто как дважды два – четыре. Мужчина приезжает, выполняет свою работу и, получив деньги, откланивается. В результате все довольны. Женщина счастлива, что кран не течет и розетка больше не искрит, а мужчина доволен заработком. Вот у нас примерно то же самое, с той лишь разницей, что наши мужчины не чинят, а развлекают дам. Поняла теперь? Катарина промолчала. А Розалия после ухода Алины завопила на весь дом: – Аукцион! Мы едем на аукцион! Отхвачу там самого клевого парнишу! – Слышали, что сказала Алина Тимуровна, – подала голос Натка. – У них практически все пенсионного возраста. – Самому младшему пятьдесят три. – Да, но он один, а желающих наверняка будет много. Свекровь сверкнула глазами. – Детка, если на аукционе появлюсь я, то и проходить он будет по моим правилам. Переглянувшись с Наташкой, Катарина потопала к лестнице. В последних словах Розалии она не сомневалась. Остается надеяться, что с аукциона они все же направятся в коттедж, а не в отделение милиции. Семь дней до четверга пролетели, словно по мановению волшебной палочки. С утра Катарину трясло в ознобе. Интуиция подсказывала – день закончится сильнейшей головной болью и, возможно, гибелью нескольких сотен нервных клеток. Розалия Станиславовна цокала каблуками в гостиной. Едва Катка появилась на площадке второго этажа, как свекровь ехидно заметила: – Соизволила. Сколько можно копаться? Мы опаздываем. Наталья сидела в кресле, радуясь, что ее миновала участь тащиться в коттедж Яблочкиной. – Натали, пожелай нам удачного улова. – Что? Какого улова? Вы передумали и едете на рыбалку? А где удочки? – Уйди с глаз долой! Ката, не стой на лестнице, вываливайся на улицу и заводи машину. На негнущихся ногах Копейкина подошла к двери. – Стой! Мы забыли присесть на дорожку. Садись! Через секунду свекровь орала: – Катка, не рассиживайся, заводи тачку. По дороге к Яблочкиной Розалия непрестанно смотрела на свое отражение в маленьком зеркальце. Ощущая себя идиоткой, Катарина поинтересовалась: – Какую сумму вы рассчитываете оставить у Ирины Олеговны? – Смотря как будут проходить торги. Ты же знаешь, я азартна до безобразия. Если войду в раж – пиши пропало. – Поэтому и спрашиваю. – Взяла с собой три тысячи. Ката едва не столкнулась с встречным «жигуленком». – Сколько?! – Думаешь, мало? – Если бы узнал Андрей, он бы нас убил. – Андрей в командировке, и не надо его вспоминать. Я вольна распоряжаться своими деньгами, как мне заблагорассудится. Хватит смотреть на меня волком. Следи за дорогой. Дверь прибывшим гостям открыла хозяйка коттеджа. При виде Яблочкиной Катарина пришла к мысли, что, возможно, в далеком прошлом – ну очень далеком – Ирина Олеговна была миловидной. Но сейчас… Принято считать, что косметика на несколько лет делает женщину моложе. И это действительно так, при условии, что дамы умеют правильно ею пользоваться. Судя по всему, Ирина Олеговна не относилась к категории особ, знающих, как правильно нанести макияж. О том свидетельствовали и фиолетовые веки, и бордовые скулы, и – о боже! – сиреневые губы. Со стороны лицо Яблочкиной здорово смахивало на картинку в книжке-раскраске, которую раскрашивал трехлетний ребенок. |