Онлайн книга «Зеленые маньяки»
|
– Где территориально живут Булгаковы? – Семь лет назад жили в Сабурове. Да, наверное, и сейчас там обитают. Вряд ли переехали. Квартирка у них была уж больно хорошая. Отличная трешка – просторная, светлая. Не в пример нашей коробке. – Лен, мне нужен их адрес. Выручите? – Всегда пожалуйста. Домой приедем, продиктую. * * * Зоя Федоровна встретила Катку по-матерински ласково. Катарине даже показалось, что низкорослая пенсионерка приняла ее совсем за другого человека. – Меня зовут Катарина, – представилась Копейкина, ожидая услышать возглас удивления и виноватое «Извини, дочка, с возрастом зрение подводит». Но удивления не последовало. Махнув рукой в сторону большой комнаты, Зоя пояснила: – Алексея Витальевича радикулит скрутил. Второй день с постели не встает. Вы уж не обращайте на него внимания. Я сама вам все покажу. В комнате на разобранном диване дремал седовласый мужчина. – Заснул, – прошептала Зоя. – Да вы не стойте, идите сюда. Вот они, вазочки наши. На придвинутом к окну столе стояли две вазы. – Любуйтесь, – верещала Булгакова. Алексей Витальевич открыл глаза. – Зоя, кто пришел? – Лешенька, это Катарина, за вазами. Пенсионер привстал. – Какая Катарина? – во взгляде главы семейства мелькнул испуг. – Не знаю я никакой Катарины. А ну отойди от ваз! – Лешенька… – Я тебе сто раз говорил, мне звонила Елизавета. – Ой, – Зоя побледнела, – и правда. – Не приближайся к вазам! – хрипел старик. Катка подняла руки. – Я вообще не двигаюсь. – Ты кто? – Катарина. – Слышали уже. А где Елизавета? – Не знаю, – честно ответила Катка. – Я думала, вы собираетесь покупать вазы, – шептала Зоя Федоровна. – Зойка, гони ее из квартиры. Ишь, чего надумала… а-а-а… спина окаянная. – Лешенька, не шевелись. – Гони, говорю, нахалку. – Алексей Витальевич, позвольте, я все объясню. Произошло недоразумение. Мне не нужны ваши вазы, мне надо поговорить с вами о вашем сыне… о Максиме. Булгаковы вздрогнули, словно по команде. Зоя Федоровна в мгновенье ока превратилась из милой старушки в суровую даму с гневным взглядом. – У нас нет сына, – прочеканила она, присев на край дивана. – Макс умер, – процедил Алексей. – Когда? – Давно. – Но это неправда! – выпалила Катка. – У меня есть все основания полагать, что ваш сын жив. – Вы плохо понимаете русскую речь? Вам же ясно сказали – Макс умер. – От чего? – Не ваше дело. Ката не сдавалась: – Могу я узнать, где именно он похоронен? – Зоя, подай мне телефон. Я вызову милицию. Вопиющая наглость. Заявиться без приглашения в чужой дом и устроить хозяевам допрос с пристрастием. Вас посадят на пятнадцать суток! Вы пожалеете! Вам не сойдет это с рук! – Неужели трудно ответить на вопрос? – У нас нет сына, – шипела Булгакова. – Поняла, нет! Проваливай отсюда! Засучив рукава, Зоя встала и приблизилась к Катке вплотную. – Проваливай подобру-поздорову. Иначе я за себя не ручаюсь. Отступая к входной двери, Копейкина с ужасом смотрела в налитые злобой глаза пенсионерки. – Вы хотя бы можете… – Нет! – взвизгнула та. – Не могу! Прочь! И не смей к нам заявляться! Я участковому пожалуюсь. Вытолкав Кату на лестничную площадку, Зоя Федоровна с силой хлопнула дверью. – Ну и манеры. Чего они так взвились? С ума сойти. – Уходи! Нечего здесь вынюхивать! – слышалось из квартиры. – Макса нет в живых. Он умер! Умер! Давно! * * * Розалия Станиславовна позвонила в начале одиннадцатого. – Ката, детка, ты дома? – Я-то дома, а вот где вы? – В московской квартире. – Что вы там делаете? – Пироги пеку. Шутка. Детка, ты должна срочно ко мне приехать. Срочно! Погладив по загривку Парамаунта, Копейкина закивала: – Хорошо, сейчас приеду. – Да мне плевать на твою занятость! – орала свекровь. – Я требую, чтобы ты немедленно села в машину и примчалась на квартиру. – Я же сказала, еду. – Мерзавка! Мне нужен мой парик! Черный! «Каре»! Привези сейчас же! – Розалия Станиславовна, вы в порядке? – Привези мне парик, стерва! Парик, черт тебя дери! Черный! «Каре»! Свекрища отсоединилась. Борясь с жгучим желанием набрать «ноль три», Катарина вышла в коридор и на ватных ногах дотопала до спальни Розалии. Неужели у нее окончательно помутился рассудок? Под болванкой, на которой покоился черный парик, лежал внушительных размеров конверт. На нем красным фломастером было выведено: «Катарине Копейкиной! Секретно! Вскрыть в случае опасности!» Покрывшись липким потом, Ката распечатала конверт, выудив из него сложенный вдвое альбомный лист. «Катарина, детка, – писала Розалия. – Если ты читаешь это письмо, значит, моей жизни угрожает серьезная опасность. Я знаю, кто убил Софию! Я сама расследовала это дело. Я гений! Самый лучший детектив всех времен и народов! Мне полагается вручить Нобелевскую премию! Но сейчас мне нужна твоя помощь. Помоги!!! Спаси!!! P.S. После того как прочтешь письмо, – съешь его. Вместе с конвертом. Нельзя оставлять улики. Любящая тебя Розалия. Дочь гламура. Генерал частного сыска». Наталья суетилась у плиты, когда в кухню ворвалась встревоженная Катка. – Катуш, ты чего? – Собирайся! – Куда? – Едем в Москву! – А зачем? – Объясню по дороге. Выехав с территории коттеджного поселка, Катарина протянула Натке конверт. – Я не знаю, что думать. То ли она действительно попала в беду, то ли это ее очередной бзик. Розалия столько раз ставила меня на уши, а в результате я всегда выглядела в глазах окружающих полной дурой. Господи, как же узнать? Как, Натка? Пробежав глазами текст, Наталья пролепетала: |