Книга Кровные узы, страница 23 – Анжела Марсонс

– Да кто вы такая, чтобы выдвигать здесь свои требования? Позвольте вам напомнить, что вы заключенная в этом учреждении и…

– И мне не смогли обеспечить безопасность, – закончила за него Алекс, наклонившись вперед. – О чем услышат в Главной инспекции и узнают в газетах, если я не получу то, что хочу. – Доктор на мгновение замолчала и улыбнулась. – А когда я буду писать эти письма, то могу непреднамеренно упомянуть об эпизоде, официальное заявление о котором было замылено, – а именно о том, что вы некстати коснулись груди одной молодой заключенной.

Тут Александра откинулась на спинку стула и скрестила ноги, наслаждаясь тем, как мертвенно побледнел начальник тюрьмы. Кончик его языка показался между губами, хотя он и умудрился выдержать ее прямой взгляд.

– Как вы смеете угрозой требовать от меня…

– Это не угроза, мистер Эдвардс. У моих адвокатов есть письменное заявление пострадавшей, и они получат инструкции использовать его.

«Спасибо тебе, Кэсси, – подумала Алекс. – Ты была подарком судьбы, который все еще продолжает приносить пользу».

Мысли о жизни, пенсии и попытках объясниться промелькнули в глазах Роджера – это были глаза тонущего человека.

Прежде чем начать говорить, он выпрямился в кресле.

– Если я правильно понимаю, вы подверглись нападению со стороны одной из наших самых мирных заключенных, а теперь требуете, чтобы вас поместили в камеру с самой опасной женщиной во всей тюрьме?

Торн медленно кивнула, наслаждаясь его смятением. То, что он думает, будто смог одержать над ней верх, – уже достаточная награда за все ее страдания.

– Да, мистер Эдвардс, это именно то, чего я хочу, и я буду вам благодарна, если вы организуете это как можно скорее.

– Командир, с тобой всё в порядке? – спросил Брайант.

– Почему нет? – ответила Ким.

– Просто ответ вопросом на вопрос – это отклонение от нормы номер раз, которое говорит мне о том, что я прав. Потому что обычно ты говоришь: «Занимайся своими делами, Брайант».

– Занимайся своими делами, Брайант, – повторила инспектор.

– Немного поздно, да и слова я сам подсказал. А твоя левая нога все еще продолжает отбивать чечетку.

Стоун немедленно заставила свою ногу замереть.

– С принцем всё в порядке? – поинтересовался сержант. Так он называл Барни из-за того, как Ким обращалась с ним.

– Конечно, а почему ты спрашиваешь?

– Потому что в последний раз я видел тебя в таком состоянии, когда ты возила его в ветклинику для пломбирования зуба.

– Для удаления, – уточнила детектив.

– Пусть так, но…

– Давай поговорим о деле, Брайант, – предложила инспектор. Голова у нее шла кругом от мыслей о матери и об Алекс.

Сержант взглянул на нее, прежде чем выполнить ее просьбу.

– Что ты думаешь о деньгах этой семейки?

– Возможно, наследство, – пожала плечами Ким. – Или какой-то дополнительный доход. Но без дополнительных вливаний здесь точно не обошлось.

– Правда, у них нет детей. Так что располагаемый доход должен быть достаточно высоким.

– Они живут в этом доме уже пятнадцать лет. Вполне возможно, что Диана зарабатывала больше сорока двух тысяч в год, которые приносил ее муж, но свой нынешний пост она заняла всего четыре года назад. Так что, когда они покупали дом…

– «Зупла» ^[37] говорит, они должны были заплатить за него почти миллион.

«Кто, черт побери, этот Зупла?» – хотела спросить Ким, но передумала. Ей это было ни к чему.

– Значит, их зарплат не хватило бы, чтобы оформить ипотеку на подобную сумму.

– Но у Дианы всегда была довольно престижная работа, – не сдавался Брайант.

– И тем не менее она была госслужащей, а мы с тобой знаем, что это такое, – ответила его начальница. По ее мнению, максимальный заработок Дианы мог составлять семьдесят тысяч в год, но этого все-таки недостаточно для покупки такого дома.

– А распечатки телефонных разговоров, – сменил тему Брайант. – Не знаешь, почему муж все еще не дал своего разрешения?

– Думаю, что с его стороны это простая забывчивость. Видно, что он очень ее любил и сейчас просто потерял голову.

– То есть его мы уже исключили? – с удивлением уточнил сержант.

– Мы никого не исключаем. Горе тоже может быть поддельным.

– А как насчет…

– Хватит, Брайант. Достаточно. – Ким отмахнулась от очередного вопроса своего коллеги. – Я просила поговорить со мной о деле, а не начинать еще один брифинг.

– Боже, эта поездка напоминает мне те времена, когда я возил в школу строптивую отроковицу. «Поговори со мною, папа», «Папа, лучше помолчи»…

Стоун ухмыльнулась, и в этот момент они подъехали к резиденции Брайтманов.

Инспектора не удивило то, что спортивная «Мазда» Сильвии стояла точно на том же месте, что и вчера.

Недалеко была припаркована «Корса» Анны, и это навело Ким на одну мысль.

– Ты поговоришь с Митчеллом и Ребеккой, а я – с Анной, – распорядилась она.

На лице Брайанта появилось недоумение. Разрешение Анны Миллз им было ни к чему: они уже получили его и проверили ее алиби. Ее телефон был связан с вышкой, которая стояла всего в двух километрах от «Вулверхэмптон Гранд». Так что сержант не мог понять, для чего его босс хочет еще раз опросить женщину.

Тем более что в доме были еще три человека, которым, возможно, было что скрывать.

Брайант вошел в ту же комнату, в которой они разговаривали накануне. Если б не другая одежда на присутствующих, можно было бы сказать, что время здесь остановилось.

Однако шторы сегодня были отдернуты, а за ними виднелось сплошное стекло во всю ширину комнаты. Панорама охватывала с одной стороны центр Хейлсовена, а с другой – сногсшибательные холмы Клент-Хиллз. Если б у Брайанта была возможность любоваться таким видом каждый день, он с удовольствием избавился бы от телевизора-переростка, который висел на стене его жилища.

Сегодня Митчелл Брайтман был одет в светлые джинсы и спортивную рубашку с расстегнутым воротом. Из ворота торчали короткие, вьющиеся черные волосы, а на подбородке мужчины виднелась темная щетина. Брайант понял, что он давно не брился. Скорее всего, в таком состоянии Митчелла хватало только на то, чтобы по-быстрому принять душ и переодеться. «Не уверен, что был бы способен и на это, если б потерял свою женушку», – подумал Брайант. Только ей он об этом никогда не скажет.