Книга Кровные узы, страница 39 – Анжела Марсонс

– Секундочку! Моей дочери принесите зеленый чай, – изменила заказ Эмилия и жестом правой руки отпустила служанку.

Джеральдина открыла было рот, чтобы запротестовать, но потом молча закрыла его.

– Сколько времени вы общаетесь с Максин? – спросила Стоун.

– Уже четыре года, – ответила телеведущая. – Она появилась здесь, когда ей исполнилось восемнадцать, полная подростковых страхов.

– И наркотиков тоже, – вставила миссис Трент.

Ким не обратила на нее внимания.

– И как проходило ваше общение? – продолжила она задавать вопросы.

– Честно говоря, не очень, – печально улыбнулась Джеральдина. – Я была немного удивлена, когда Максин появилась на пороге нашего дома. И вела она себя не самым лучшим образом…

– И это совершенно естественно, – нахмурилась ее мать. – Усыновление должно означать…

– М-м-м-м, простите, что прерываю вас, – вмешалась в разговор Белинда, спуская здоровую ногу на пол. – Мне нужны мои костыли, чтобы сходить в маленький домик. Эмилия, не могли бы вы…

Прежде чем подойти к своей будущей снохе и предложить ей руку, миссис Трент бросила на нее испепеляющий взгляд.

Держась за ее руку, Хьюз заковыляла из комнаты, бросив на свою компаньонку понимающий взгляд.

– Прошу вас, продолжайте, – попросила инспектор ведущую.

– Нам понадобилось время, – снова заговорила та, – чтобы забыть об этой первой встрече. – Было видно, что она говорит правду. – Ни я, ни она не знали, что делать и как себя вести, но постепенно мы научились разговаривать друг с другом. Правда, не как мать и дочь. У Максин была мать, но мы с ней постепенно сближались.

– Несмотря на наркотики? – уточнила Ким.

– Может быть, даже благодаря им, – ответила Джеральдина.

Стоун промолчала, ожидая объяснений.

– В подростковом возрасте у меня были проблемы с алкоголем, инспектор, – призналась Холл. – Так что я хорошо понимаю, что такое пагубная привычка.

– Вы пытались ей помочь? – вступил в разговор сержант.

– Ну конечно. Может быть, я и не имею опыта общения с ней в качестве матери, но у меня есть инстинкты.

Ким не могла не удивиться, какими сложными могут быть отношения между людьми. Особенно между матерью и дочерью. Отношения самой Джеральдины с ее матерью выглядели тоже непростыми.

А вот она, Стоун, была исключением. В ее отношениях с матерью не было ничего сложного.

– Вы не замечали, в последнее время Максин не выглядела обеспокоенной? – поинтересовалась детектив.

– Инспектор, она всегда чем-то обеспокоена. Вопрос только в степени этого беспокойства. В некоторых вопросах она была еще совсем ребенком.

– А Максин никогда не упоминала, что у нее какие-то проблемы, что кто-то ей угрожает? – не отставала Ким.

Подумав несколько мгновений, Холл кивнула.

– Она была наркоманкой, инспектор. И почти всегда думала, что весь мир ополчился против нее.

– А поподробнее? – настаивала Стоун. – Может быть, враги или кто-то, кто грозил причинить ей боль?

– Ни о чем таком она со мной не разговаривала, – покачала головой Джеральдина. – Не знаю, говорила ли она об этом дома.

– Ее мать уже давно не видела ее, – вставил Брайант.

Телеведущая даже не вздрогнула, когда матерью Максин назвали другую женщину. Ким не могла не испытывать растущего уважения, видя, как женщина полностью смирилась с тем фактом, что не заслужила этот титул.

Никакой горечи по поводу того, что роль матери взял на себя кто-то другой.

– К сожалению, здесь Максин тоже не было, – вздохнула Холл. – Иначе я заставила бы ее связаться с матерью. Она это часто делала. А вначале вообще пыталась использовать нас друг против друга. Знаете, как это бывает: приходила ко мне, когда у нее были проблемы дома, или возвращалась домой, когда ссорилась со мной…

– А сколько раз она пыталась вылечиться? – спросила Ким.

– Слишком много, чтобы все упомнить. – Джеральдина вытерла глаза. – Иногда она проводила в клинике день-два. Иногда оставалась на пару недель. Один или два раза почти выдержала весь срок до конца.

– И вы продолжали попытки? – с недоверием спросил Брайант.

– Конечно. Ведь надо только, чтобы она один раз смогла закончить программу.

Стоун подумала, что это несколько упрощенный взгляд на проблему, но тут в комнату вошла Нета, которая поставила поднос на деревянный кофейный столик.

Холл поблагодарила ее.

– А как давно вы видели ее в последний раз? – поинтересовался сержант.

– Семь недель назад, – ответила психиатр и опустила глаза.

Ким немедленно ощутила ее печаль. Эта женщина точно знала, сколько с тех пор прошло недель, дней и, может быть, даже часов.

– Мы с ней поссорились, – прошептала ведущая, не поднимая глаз.

– По какому поводу? – задал новый вопрос Брайант.

Кровь прилила к щекам Холл, и она затрясла головой.

– Прошу вас, нам необходимо это знать, – мягко поторопила ее Ким.

Джеральдина протянула руку и взяла с подноса чашку. Даже если Брайант и заметил, что это его чашка, в которую налито то, что психиатр выбрала с самого начала, он предпочел промолчать об этом.

– Максин спросила меня, не стыжусь ли я ее, – сказала Холл.

– А вы стыдились? – В голосе инспектора звучала симпатия.

– Ни в коем случае, – покачала головой Джеральдина. – Но она хотела знать, почему ей нельзя встречаться с моими друзьями. Она хотела прийти ко мне в студию.

«Вполне понятно», – подумала Ким.

– Я сказала «нет», и из-за этого мы здорово поссорились, – добавила ведущая. – Правда, сначала я подумала, что мы просто выпустили пар, но она исчезла на несколько недель.

– А почему вы сказали «нет»? – поинтересовалась Стоун.

– Это сложно объяснить, инспектор, но к стыду это не имеет никакого отношения.

– Это угрожало вам как публичной личности?

– Нет, подобные вопросы беспокоят других гораздо больше, чем меня, – криво улыбнулась Холл. – Скорее всего, это связано с обманом. Потому что надо было возвращаться в прошлое и объяснять друзьям и коллегам, почему я говорила им, что у меня нет детей. Насколько я тогда понимала, она была навсегда для меня потеряна, и я жила в соответствии с этим пониманием. Она была у меня вот здесь. – Женщина прижала ладонь к сердцу. – Но мне и в голову не приходило, что мы можем встретиться. Память о ребенке жила у меня в сердце, но в реальности я отказалась от него ровно в тот момент, когда подписала все необходимые бумаги.

В этой женщине чувствовалась прямота, которую Ким не могла не уважать.