Онлайн книга «Привычка убивать»
|
— Да, ты некъасивый, — согласился Витя. — Тебе надо кожаную куутку купить. Ленка уже хихикала, забыв о том, что минуту назад придумывала страшные кары для отца. Макс тоже улыбался, но грустновато. Зазвонил телефон, сын поднял трубку. — Вот скажите, Клавдия Васильевна, как вам удается семью сохранять? — взмолился Илья. — А мне и не… — Мам, тебя, — протянул трубку сын. — Алло. — Это Ирина Юрьевна на аппарате. — Ой, подождите секундочку, я к другому телефону перейду, — попросила Клавдия. — Макс, положишь трубку? Клавдия плотно закрыла за собой дверь спальни. — Да. — Это вы? — спросила Витина бабушка. — Да-да… — О-о-о-ой!!! — завыла вдруг та, словно включила какой-то тумблер горя. — Ужа-ас какой, како-ой кошма-ар… Мне сын позвонил… — Да, — сказала Клавдия. — Витенька там, наверное, плачет горько? — Я ему ничего не сказала, — нехотя проговорила Клавдия. — Да? Почему? — выключила воющий тумблер бабушка. — А вообще-то правильно. — Простите, вы что-то хотели?.. — Да! Я тут для вас проделала кое-какую работу. — Какую работу? — испугалась Клавдия. — Я сходила к экстрасенсу. Показала Нинкину фотографию. Знаете, просто проверить хотела. Вот, а экстрасенска, это дама вообще-то, только посмотрела на фотографию и говорит: женщина убита. Ее уже нашли. Вижу пустырь, слышу поезда… Если бы Клавдия была на сто процентов уверена, что Ирина Юрьевна не привирает, она бы сильно удивилась. — Да, это все очень интересно, — поторопила бабушку Клавдия. — Но это еще не все. Сергей этот Нинку не один убивал, — как самую страшную государственную тайну, выговорила бабушка. — А кто вам сказал, что Сергей убивал? — удивилась Клавдия. — Ну, его же поймали. Так вот, экстрасенска эта сказала так: мужчина и женщина — вот убийцы. — Спасибо, очень ценная информация, — не удержалась от сарказма Клавдия. — Вы не знаете, сын ваш не собирается своего ребенка домой… — Ой, что вы! Сейчас совсем не время. Это же похороны начнутся, то-се… — Всего доброго. Клавдия повесила трубку. Для очистки совести Клавдия позвонила еще и Никите, впрочем, дома его не было. А когда вернулась на кухню, то застала там всеобщее веселье. Витя учил Илью, как угодить женщине. — Никогда ее не деугай за вовосы. И не тоукай. — Не буду, — утирал слезы смеха Илья. — И если она спит, никогда не наливай ей в ухо воду… — Ой, я сейчас, ой, я не могу, — Ленка умчалась в туалет. — А самое гуавное — не смотуи на ее тъусики. Женщины это не любят… «Я его никому не отдам, — совершенно трезво подумала Клавдия. — На всем белом свете он только мне и нужен. И потом — количественный состав нашей семьи не изменится». Стало легче от этой мысли. Но тяжесть — непонятная, смутная, необъяснимая тяжесть почему-то не ушла… Воскресенье. 20.41 — 22.12 После телефонного звонка вдове Чубаристов лег спать. Сразу навалилась усталость и безразличие. Себя он больше не ругал — он просто презирал себя, поэтому силы на ругань не тратил. Он махнул на себя рукой. Проснулся уже когда за окном стемнело, сонно потянулся, встал, полез в ванну, поплескался под душем, выбрился гладко, надел свежую сорочку, а когда натягивал пиджак, отчетливо подумал как о давно решенном: «Я ее убью. Вот зачем я еду к ней». Он сходил на кухню и выбрал самый острый нож с узким лезвием. Положил в карман, но потом вынул. Обернул лезвие бумагой, чтобы не порезаться случайно, если сунет руку в карман. Она открыла не сразу. Сначала долго смотрела на Чубаристова в глазок — он слышал ее шаги и близкое, через дверь, дыхание. — Ну, чего пришел? — вместо «здравствуй» спросила она. — Да так… — Очень вразумительно, — улыбнулась она. Эту ее улыбку Чубаристов ненавидел больше всего. — Ну заходи, хватит ноги вытирать. — Так ведь лужи, ботинки грязные, — оправдался Чубаристов. — Только ботинки? — Что? — Твою грязь о коврик не ототрешь. Чубаристову вдруг пришла в голову безумная мысль о том, что эта женщина все про него знает. Даже холодный пот прошиб. — Ну заходи уже, чего мнешься? Терпеть не могу этих плебейских штучек. Придет, в прихожей мнется, вроде такт проявляет. Ты сам из деревни? — Нет, я из… — Мухосранска какого-нибудь. Чубаристов подобострастно хихикнул. Он сел в кресло, а она напротив него — на диван. Заложила ногу на ногу. Достала сигарету. Чубаристов метнулся к ней с зажигалкой. По пути задел за столик. Слава Богу, ничего не свалил. — Ты что, напился? — Почему? Я… — Лучше бы ты напился, — выпустила она дым. — Я бы на твоем месте напивалась каждый Божий день до беспамятства. — Почему? — Чтоб совесть не мучила. Но ты — это ты, а я — это я. — Да, все люди разные, — снова заискивающе улыбнулся Чубаристов. — О! Как философично! — уголком рта улыбнулась она. — Это ты в университете выучил? Есть еще мудрости в запасе? Чубаристов сцепил зубы. Почему? Ну почему он позволяет этой женщине издеваться над ним, как над пацаном? — Ты меня глазками своими мутными не сверли, — улыбнулась вдова. — А то я смеяться стану. Правда очень смешно. Сидишь пыжишься… А что, на твоих подследственных это действует? — А хочешь, я тебе скажу, кто твоего мужа застрелил? Чубаристов этого, конечно, не знал. Но ему всегда хотелось назвать ей имя и адрес этого человека. Ему казалось, она тогда его освободит. Смутно он предполагал, что ей по каким-то непонятным для Чубаристова причинам хочется потравить свою душу прикосновением к палачу. — Не хочу, — вдруг ответила она. — Большего ублюдка, чем ты, я не выдержу. — Зачем я тебе? — опустошенно спросил Чубаристов. — Ох, Порфирий Петрович, не скажу. Кстати, ты хоть знаешь, кто это? Чубаристов каждый раз собирался прочитать «Преступление и наказание», но каждый раз забывал и снова попадался, как двоечник. — Впрочем, тебе это и не надо. Сразу после «Колобка» — неподъемно. |