Онлайн книга «Безликий»
Я покачал головой, ушел в холл и уселся там в кресло у камина. Достал блокнот, начал рисовать, только ничего хорошего из этого не вышло. В голове гудело, пальцы дрожали. Ну его к черту! Я откинулся на мягкую спинку и закрыл глаза. Уже начал проваливаться в сон, когда постучали во входную дверь и на второй этаж поднялся доктор Ларсен. В ответ на мой вопросительный взгляд он невесело покачал головой и прошел в спальню. – Боюсь, я напрасно обнадежил вас, господа, – с обреченным вздохом произнес доктор, и Альберт встревоженно вскочил на ноги. – О чем вы говорите? – всполошился поэт. – Но как же так?! – Одного переливания крови будет недостаточно. Я уже предупреждал об этом, да. – Ларсен ссутулился и принялся теребить снятый с головы котелок. – А мне, к величайшему сожалению, не удалось договориться об услугах… кровопийцы. – Дайте им двойную цену! – предложил я самое очевидное решение проблемы. – Да хоть тройную! У меня есть деньги! – Не в этом дело! – досадливо скривился доктор. – В этой сфере работает не так много людей! Просто сейчас нет свободных… специалистов! Поэт нахмурился. – И никого не получится перекупить? Деньги – это всегда деньги. Ларсен отрицательно покачал головой. – У меня нет выхода на хозяина предприятия. Сами понимаете, в газете таких объявлений не печатают. Захотелось со всего маху врезать кулаком по стене, сдержаться получилось с превеликим трудом. – Но кого-то же вы знаете! – попытался я найти хоть какой-то выход из тупика. – Кого-то из посредников, а? – Знаю, да, – подтвердил Ларсен. – Но этот человек в первую очередь заботится о своих пациентах! Одного из них сейчас и пользует кровосос. – А если предложить ему отступные? – заикнулся было поэт. – В этом случае деньги ничего не решают! – отмахнулся доктор. – Поверьте, я пытался! Единственное, что нам остается, – комбинировать инъекции алюминиевых препаратов с переливанием крови! Кое-что в словах Ларсена заставило меня насторожиться и прищелкнуть пальцами. – Постойте! А что это за пациент? Вы знаете, о ком шла речь? Доктор медленно кивнул. – Он ведь не умрет, если вампир ненадолго отвлечется? – уточнил я. – Да пусть даже умрет! – выкрикнул Альберт. Я выставил руку, призывая поэта к молчанию. – Не умрет ведь, так? И вновь Ларсен кивнул. – Что вы предлагаете, Жан-Пьер? – спросил он после недолгой паузы. – Похитить вампира? Вы отдаете себе отчет в том, насколько это неосмотрительно и, прямо скажем, опасно? – А у нас есть выбор? Выбора не было, и все мы прекрасно знали об этом. – Вы поможете нам, доктор? – спросил Альберт Брандт. – Поверьте, моя благодарность не будет знать границ. Ларсен запрокинул голову и закатил глаза, но тут же взял себя в руки. – Хорошо, господа! Я дам вам адрес, – пообещал он. – Дам, да! И надеюсь, нам всем не придется об этом пожалеть… 4 Нынешний пациент кровососа-целителя пользовался немалой известностью в среде столичных гурманов, поскольку изрядное состояние позволяло ему содержать целый штат искусных поваров и устраивать роскошные приемы. Оборотной стороной медали кулинарного увлечения стал лишний вес, который привел к целому букету серьезных заболеваний. Несколько раз в год любитель покушать отправлял свою многочисленную прислугу в отпуск и переставал появляться на публике – именно в эти дни, по словам доктора Ларсена, вампиры отсасывали из толстяка дурную кровь. Самоходная коляска поэта мало годилась для нашей вылазки, поэтому Альберту пришлось взять в аренду фургон с цельнометаллическим кузовом. Паровой монстр оказался медлительным и неповоротливым, но зато, в отличие от пижонского «Стэнли», не привлекал к себе внимания ни зевак, ни постовых. Обычный побитый жизнью трудяга, коих на улицах столицы хватало с избытком. План наш излишним хитроумием не отличался. Жил гурман в особняке на тихой тенистой улочке, и Альберт сдал задом вплотную к ограде его заднего двора, а я влез на фургон, перебрался через забор и отпер ворота. Тогда поэт заехал во двор и помог мне задвинуть створки. – Быстрее! У нас в запасе час, пока не вернулся мажордом! – заторопился он, прикрыв низ лица платком, дабы не быть опознанным хозяином. – Сейчас! – отозвался я, достал из-за пояса «Веблей – Скотт» с глушителем и передернул затвор. Поэт обернулся на резко прозвучавший в тишине двора лязг, фыркнул и вынул из кабины фургона короткую четырехствольную лупару десятого калибра с блоком электрического воспламенения патронов. – Ты ведь не собираешься палить из этой пушки? – опешил я. – Переполошишь всю округу! – Это для тебя. Подстрахуешь, если что-то пойдет не так. Я покачал головой. – Обойдусь. Электричество не для меня. Да и шум при выстреле будет просто адский. Альберт с неохотой вернул лупару в кабину и предупредил: – Я все сделаю сам, главное, не мешай! – Ты уже говорил, – проворчал я, вытащил из кузова фургона сшитый из прочной черной ткани мешок и позвал сообщника: – Идем! Поэт включил электрический фонарь и распахнул заднюю дверь дома, которая оказалась незаперта. Мы двинулись по коридору и вскоре очутились в темном холле, все окна которого были закрыты ставнями и завешены плотными шторами. Чудачества хозяина никого не удивляли, тот попросту ссылался на мигрень. Поэт прошел мимо распахнутой кабины лифта к лестнице и начал подниматься на второй этаж. Я двигался за ним словно тень – неотрывно и бесшумно. – Это здесь! – шепнул поэт, останавливаясь перед дубовой двустворчатой дверью. Его несколько раз приглашали сюда читать стихи на званых ужинах, и он неплохо ориентировался внутри. – Если она заперта, мы пропали, – выдохнул я в ответ. Альберт не стал гадать, он просто толкнулся внутрь, и створки легко распахнулись. Луч фонаря разогнал темень комнаты, высветил стол, кровать и накрытое простыней тучное тело на ней; размерами то ничуть не уступало тюленю. Но главное – вампир! Бритый наголо кровосос оказался болезненно худым юношей с белой кожей и окровавленным ртом. Одеждой ему служила набедренная повязка, да еще на шее был застегнут металлический ошейник с проушиной для цепи. Глаза молодого человека – человека?! – затягивала непроглядная чернота, он подобрался для прыжка, и, упреждая бросок, Альберт Брандт резко скомандовал: – Замри! Сила таланта сиятельного остановила вампира на полушаге, он враз растерял свою противоестественную грацию, превратился в неподвижную скульптуру. Меня приказ зацепил лишь самым краем, но и так странно изменившийся голос поэта, казалось, приморозил ноги к полу. |