Онлайн книга «Безликий»
К тому времени, когда весь табак был вытащен во двор, солнце уже поднялось над крышами домов и начало заметно припекать. Я повесил пиджак на перила лестницы и принялся обмахивать раскрасневшееся лицо кепкой. Антонио достал из жилетного кармашка часы, взглянул на них и возмутился: – Уже десятый час! Где этот драный фургон?! – На свидание опаздываешь? – усмехнулся Жиль, раскрыл портсигар и закурил. – Да просто элементарно привести себя в порядок хочу! – с вызовом ответил красавчик. – Никакой личной жизни с этой работой! Гаспар кивнул, соглашаясь с коллегой. – Нам еще ящики загружать, – напомнил он. – Жан-Пьер, позвони им! – Приедут, – отмахнулся я, подтянул штанины и уселся на нижнюю ступеньку лестницы. Эту транспортную контору Софи привлекала всякий раз, когда требовалось перевезти какие-то тяжести, проблем с ними никогда не возникало. Да и сегодня не так уж сильно задерживаются. Десять минут погоды не сделают. – А я бы позвонил… – начал Антонио, и тут же за оградой послышался шум парового движка и требовательно просигналил клаксон. Я поднялся на ноги и скомандовал: – Открывайте ворота! Гаспар убрал поперечный брус и вместе с Жилем раздвинул створки. Паровой фургон только начал сдавать задом, как вдруг дверцы кузова распахнулись и два типа с закрытыми платками лицами и надвинутыми на глаза шляпами наставили на нас короткие стволы лупар. Еще двое налетчиков с револьверами забежали в ворота. – Назад! Руки вверх! – заорали они. – Быстро! Ничего не оставалось, кроме как выполнить распоряжение, тогда грабители с обрезами выпрыгнули из кузова. Один приблизился ко мне и вдруг шибанул прикладом лупары в живот. Я успел напрячь пресс и слегка развернуться, пропуская удар вскользь, но и так от пронзившей ребра боли скорчился и не успел увести голову от нового, еще более резкого замаха. И хоть начал валиться с ног за миг до того, как приклад врезался в лоб, это уже нисколько не помогло. Вспышка, искры из глаз, мрак… – Очнись! – Жан-Пьер! – Очнись! Да очнись же ты! Слова доносились откуда-то издалека и кружились в заполнившей голову пустоте. – Очнись, Жан-Пьер! Я и рад был очнуться, да не мог. Рвался откуда-то с самого дна бездны, загребал тьму руками, пытался выплыть на свет, но все впустую. – Жан-Пьер! Глаза вдруг распахнулись, и солнце вонзило в них свои пылающие когти. Земля заходила ходуном, и я бы непременно упал, когда б уже не лежал на спине. По виску текло что-то теплое и липкое. Кровь? Она самая… – Живой! – с облегчением перевела дух Софи и выпрямилась, убирая от моего носа пузырек с нюхательной солью. Я перевалился на бок, попытался подняться на четвереньки, и сразу накатила дурнота. Пришлось уткнуться лбом в гравий. – Лежи спокойно! – потребовала Софи, будто мне оставалось что-то иное… Я повернул голову, чтобы лоб не кололи острые мелкие камушки, и увидел, как Лука освобождает моих товарищей по несчастью. Рядом со связанными вышибалами у стены каретного сарая сидел и водитель фургона; нос его распух, пшеничного цвета усы слиплись от засохшей крови. На земле валялось наше разряженное оружие, а вот табака и след простыл. – Дерьмо! – прохрипел я, попытался подняться, и меня немедленно вырвало. Ладно хоть не упал лицом в блевотину, сумел отодвинуться в сторону. Софи принесла какой-то лоскут и начала заматывать мне разбитую голову, а когда освобожденные охранники загалдели, развернулась и прикрикнула на них: – Ну-ка умолкните! И оставьте мне решать, кто виноват! Лука! Громила подошел, ухватил меня под руку и легко поставил на ноги. – В мой кабинет! – приказала госпожа Робер. – А вы чего стоите? Ворота закройте! Вышибалы бросились выполнять распоряжение, а водитель фургона залепетал что-то о полиции, но Софи и слушать ничего не стала. Она раскрыла золотой медальон с часами, взглянула на циферблат и объявила: – Никакой полиции до полудня! Лука, проводи его в комнату отдыха и помоги привести себя в порядок! Можете взять в буфете бутылку вина. Если молодого поляка такой расклад и не устроил, протестовать у него решимости не хватило, очень уж недобрый вид был у вышибал. Лука завел меня в кабинет кузины и уложил на диванчик, а сам встал у двери. – Не уходи, – остановила его Софи. – Жан-Пьер, можешь говорить? Голова кружилась все сильнее, стены раскачивались, потолок выгибался, а стоило лишь закрыть глаза – и стало еще хуже. – Надо выпить, – сообщил я. – Что-нибудь покрепче. – Лука, налей ему кубинского рома. Вышибала достал из бара бутылку темно-зеленого стекла, наполнил до краев стакан и сунул его мне в руку. Я принюхался, и резкий запах подействовал ничуть не хуже едкой вони нюхательной соли. Я сделал осторожный глоток и скривился. Потом стянул с головы тряпицу, которая, по счастью, не успела присохнуть к ране, смочил ее ромом и прижал к рассеченной коже. Ссадина полыхнула огнем. – Ух… – просипел я и откинулся на спинку диванчика. – Жан-Пьер! – рявкнула потерявшая терпение Софи. – Это были люди Джованни? – Не знаю, – ответил я. – Но того типа, что врезал мне прикладом, я уже видел раньше. Это он подкараулил меня вчера перед клубом. Я рассказывал об этом, помнишь? – Проклятье! – выругалась хозяйка клуба. – Откуда они прознали о табаке?! – У нас завелась крыса? – предположил Лука и закрутил ус, глядя при этом почему-то на меня. Ну да, новый человек в команде… Но Софи, разумеется, никаких подозрений на мой счет не испытывала. – Жан-Пьер, что ты об этом думаешь? – спросила она. – Исключено. – А как иначе?! – не согласился со мной бывший борец. – Сицилийцы не могли караулить за воротами! Да они и о табаке знать не могли! Им кто-то донес! – Кто-то донес – это несомненно, – не стал я оспаривать очевидного. – Кто-то из тех, кто знал о табаке и был осведомлен о его сегодняшней отправке китайцам. – Кому ты рассказал об отгрузке, Жан-Пьер? – потребовала ответа Софи. Я отнял тряпицу от виска и прямо заявил: – Никому. Об отправке табака знали только ты и я. Остальных я поставил утром перед фактом, весточку сицилийцам они послать никак не успевали. Все время были на виду. Софи закусила губу. – Транспортная контора? – предположила она. Но тут покачал головой Лука. – Мы всякий хлам обыкновенно перевозим – реквизит, декорации… |