Книга Разрушитель божественных замыслов, страница 81 – Владимир Сухинин

— Приедем в Азанар, я тебе открою счет и переведу деньги на тебя — обратился я к орчанке. Та только отмахнулась.

— Не надо, дорогой, это мой вклад в нашу будущую семью.

Гради-ил вышел из медитации. Фома выронил ложку. Толстяк крякнул. Магистр икнул. Краля словно поняла, о чем идет речь, пообещала:

— Я тоже принесу в семью сундук.

И тут все посмотрели на нее. Ганга широко открытыми глазами, которые следом превратились в щелки, уставилась на это чудо-юдо и произнесла:

— Это кто такая?

— Говорят, речной демон, разве ты не знаешь? — невозмутимо ответил я. И, чтобы она не подумала, чего, тут же добавил: — подарок от владыки реки, за то, что Гради-ил убил его папашу. Сам эльфар от подарка отказался, а вот наш снабженец принял.

Толстый икнул и пробормотал:

— Я отдал ее тебе студент.

— Ну вот, а я потом получил ее от него и отпустил демона на все четыре стороны. Посмотрел на Кралю и спросил:

— Ты как тут оказалась?

— Приплыла.

— Я, не позволю тебе взять ее женой! — Очень твердо заявила Ганга, уставившись на меня щелками глаз и показав клыки.

— Да я и не собираюсь, — и удивленно посмотрел на возмущено задышавшую девушку. — Надо же придумать такое!

— Кстати! — спросил я. — А на чем ты будешь добираться дальше? Ведь свои повозки ты продала.

— А подумаешь, в твоей поеду, — отмахнулась девушка и, как ни в чем ни бывало, стала есть кашу. Сморщилась и, вскинув взгляд на Фому, строго сделала выговор:

— У тебя каша пригорела.

— Это у тебя, — невозмутимо ответил он.

— Студент, дай поесть потребовала Краля. — Недолго думая, я выдал ей два гномьих сухпая. Та развернула и слопала их в одно мгновенье.

— Еще дай! — Потребовала она.

— Сундук тащи, потом покормлю. — Это я сказал, чтобы она отстала, но круля приняла мои слова как приказ, и бултыхнулась вводу, окатив нас брызгами.

Толстяк ругнулся, но потом подобрал пакет, понюхал и спросил:

— Студент, это что?

— Это походный сухой паек на сутки. Не портиться, занимает мало места и сытный, а главное дешевый.

— Рецепт дай, — прощелыга сразу почуял наживу и вцепился в меня глазами, как клещ.

— Продам за десять тысяч золотых корон, — ответил я.

Да что у тебя так все дорого? — немного возмущенно спросил он. — Ты меру-то знай.

— Это не дорого, уважаемый, на этом рецепте Вы озолотитесь. Начнете делать и продавать армии. Кроме того, вы будете монополистом. Тогда ваши дети точно по миру не пойдут, а за дочек дадите приданное в миллион.

— Это все слова, студент, — не поверил толстяк, — если все так радужно, почему сам не делаешь?

Я посмотрел на него и с достоинством ответил:

— Я дворянин, сударь, а не лавочник! Кроме того, мое слово значит очень много. Если я сказал озолотитесь, значит, озолотитесь. — После этого отвернулся от снабженца.

— Хорошо, я готов дать пять тысяч золотых, — посомневавшись и проговорив — эхм, эхм, — как бы рассуждая сам с собой, предложил он.

Я повернулся к нему. Внимательно на него посмотрел и сказал:

— Ладно, уважаемый, только ради ваших детей, давайте пять тысяч. — Он снова, испытывая муки разлуки, с самым дорогим, что у него было, протянул мне листок.

— Слушайте и записывайте, мой друг. Итак, берете марун (кукуруза) нагреваете его. Он делает пух и раскрывается. — Я выложил зерна местной кукурузы на дно своей кружки, и они раскрылись, увеличившись в объеме. — Смешиваете его с орехами, изюмом и медом и даете застыть. Вот, попробуйте, — я подал ему плитку. Тот осторожно взял попробовал и тут же все сожрал.

— Это волшебно! — проурчал он, облизывая пальцы.

— Это еще не все. Берете муку, смешиваете с водой и яйцами, круто замешиваете и раскатываете в блин. Потом разрезаете на тонкие полосы и сушите. Потом их отвариваете и снова сушите, добавляете туда бекон и приправы. И вот что получается, — я показал брикет сушенных макарон. Вскипятил волу в кружке и положил туда смесь. Подождал пять минут и протянул ему, — пробуйте. Он недоверчиво взял, кружку, понюхал и тоже слопал без остатка.

— Теперь все это заворачиваешь в провощенную бумагу, и все.

— Действительно, просто, — подумав, пробормотал Луминьян, — и как это не догадались сделать до сих пор. Эх, молодежь, чем только думаете!? — стал сокрушаться он, — надо было контракт обговаривать, проценты от продажи. Всего пять процентов, и ты милиионэр.

— Всего не предусмотришь, — философски ответил я и привел в пример нашу земную поговорку. — «Всех денег не заработаешь. Всех баб… ммм», — посмотрел на орчанку, уставившуюся на меня в ожидании продолжения, — не перелюбишь, — нашелся я.

— Денег можно много, а жена пусть будет одна, — проговорила Ганга, преследуя только свои интересы. Я пойду отгорожу себе место фургоне. И стала забираться в мою повозку. Действовала она решительно, начиная обживаться у меня, и у меня заныли зубы. Как все похоже в разных мирах, и ничего нет нового под солнцем. Все течет, все меняется. Все возвращается на круги своя. Меня опять хотят захомутать.

— Одной не страшно? — со смешком спросил Фома, и Ганга застыла, выставив свой зад, туго обтянутый штанами на всеобщее обозрение.

— А что там может быть? — спросила она из повозки, но вперед не двинулась.

— Не знаю? — нейтрально ответил Фома, — в прошлый раз тоже вроде ничего не было.

— А кто знает? — спросила моя будущая невеста, не двигаясь ни в перед ни назад.

Получалось так, что орк разговаривал с ее задом и это был смешно не только мне, но и всем остальным. Понимая, что она выглядит глупо, приободрил ее:

— Лезь, никого там нет.

Девушка мгновение поколебалась, но успокоенная моими словами, полезла во внутрь и стала там что-то перетаскивать и перекладывать.

Снабженец из сумки достал бутылку, а я достал под его удивленным взглядом бокалы. Покачав головой, он разлили вино. И выжидающе посмотрел на меня.

А! Тост, догадался я и произнес:

— Ну за удачную сделку! И хотел пригубить.

В это время из фургона раздался визг, потом крик, переходящий в ультразвук. Меня мгновенно выкинуло в боевой режим Все застыло. Я видел испуганного толстяка, Фому, оскалившегося, как варг, Гради-ила, выхватившего меч и подавившегося вином Луминьяна. Но ничего, что могло бы представлять опасность, я не увидел и, успокоившись, вышел в нормальный режим. Фома и Гради-ил переглянулись, посмотрели на меня и, увидев, как я пожал недоуменно плечами, нахмурились.

Луминьян стал кашлять, видно вино попало не в то горло. А толстяк дрожащими губами спросил: — что, что происходит?