Книга Мальчик, идущий за дикой уткой, страница 40 – Ираклий Квирикадзе

Он стал выламывать курице ногу и слушать, что происходит с теми двумя.

Утопленник и Лиза шушукались.

Филимон грыз ногу курицы и думал, как может сосед Игнатов, три года назад утонувший, соблазнять его жену, которая, как он знал, в это время ехала на автобусе в Кутаиси покупать сыну школьную форму?

Отдыхающий, он же кинорежиссер Соловьев, отнял у меня авторучку и раздраженно сказал: “Про утопленников, совращающих женщин, испытывающих дефицит любви, объятий, ласк, читать неинтересно. В твоей истории главное – проект Всемирного Разоружения Филимона Квирикадзе и появление в Анаре королевы Елизаветы, президента США Ричарда Никсона и их с Филимоном кругосветное путешествие, чтобы донести миру филимоновскую идею разоружения. Над всеми над нами нависла угроза Третьей мировой, так что не тяни резину, хватай быка за рога”.

…В пятницу в редакции “Утро Анары” чествуют поэта-проводника Филимона Квирикадзе. Поэт в кителе железнодорожника сидит в кресле.

Блестят медные пуговицы с эмблемой Министерства путей сообщения.

Поэту только что водрузили на голову лавровый венок.

В комнате собраны все редакционные стулья. На них разместился редакционный состав, жена дяди Лиза в белом подвенечном платье, которое она не надевала уже лет двадцать. Чтобы скрыть, что платье свадебное (единственное у Лизы праздничное), сверху она надела бирюзовую атласную кофту. Выглядит очень привлекательно, и не только на вкус утопленников. Радамес, не отрывая от нее глаз, читает отрывки стихотворных посланий Филимона главам государств. Голос его торжествен.

Вот Радамес читает строки, в которых Филимон Квирикадзе призывает американского генерала Макартура вместе с девочкой Алисой влезть на дерево, сорвать девочке грушу, да и самому съесть грушу и, сидя на дереве, подумать о том, стоит ли сбрасывать бомбы на этот чудесный мир…

– А какие прекрасные иллюстрации к поэме!

Радамес показывает рисунок, где генерал Макартур и девочка Алиса сидят на вершине грушевого дерева.

Наступил момент оглашения прибывших со всего мира телеграмм.

Первая – от Римского Папы. Текст длинный, помню только фразу: “Дорогой Филимон, как и Вы, я мечтаю о земном рае”.

Вдруг под окном редакции завыл маневровый паровоз. Он выл и пускал черный дым. Радамес вышел ругаться с машинистом. За ним вышла Мальвина Барсук.

“Я хотел бы обладать столь же ясным видением мира, каким обладаете вы, господин Квирикадзе, будь моя воля, я отдал бы вам премию мира имени горячо любимого мною господина Нобеля”, – писал король Швеции.

В этот момент в комнату вошли королева Англии Елизавета и президент США Ричард Никсон.

Президент чуть задержался в дверях, пропустил королеву.

Я подумал, что это Радамес и Мальвина Барсук, чуть видоизмененные, но завотделом писем Вальтер Партугимов назвал их высокими именами, в которые я не поверил, не поверили бы и вы, но мой дядя Филимон – поверил. Он вскочил с кресла, подошел к королеве, взял ее руки в свои и сказал: “Как я вас жду, ваше величество”. Потом потянулся к президенту и сказал ему: “Господин Никсон, вы очень мне нужны, я должен сейчас же показать вам овраг”. Филимон вновь улыбнулся королеве: “И вам, мадам, надо увидеть овраг Тартар! Может, поедем прямо сейчас…”

Филимон оглядел присутствующих.

Огромные часы “Терек” показывали седьмой час. Филимон громко произнес, обращаясь к служащим редакции:

– Друзья, вечером я всех вас жду у себя дома. Спасибо за высокую оценку моих стихов. Могу прочесть новое… Но я не знаю, как у наших гостей со временем.

– Читайте, Филимон! – сказал Никсон.

Он с удивлением разглядывал авторучку, которую только что достал из внутреннего кармана пиджака. Ручка фирмы “Монблан” была богато инкрустированной, с золотым пером…

– Откуда она?.. – тихо спросил Никсон у королевы. Неожиданно для себя он заговорил по-английски. Королева ответила также по-английски:

– Почему вы считаете, что я должна знать о содержимом ваших карманов?..

– Извините, мадам. Но у меня никогда не было такой ценной ручки… А я к ним неравнодушен.

– Поздравляю вас!

– Спасибо, мадам… Это невероятно… Ручка “Монблан”.

Филимон читал:

Филимону аплодировали.

Президент писал на обложке журнала “Блокнот агитатора” слова: “Май нейм из Ричард. Ай эм президент оф Америка”.

Он не мог оторваться от чудесной авторучки.

– Поехали! – предложил Филимон.

– На моей машине, – предложила королева.

Редакция, изумленная, смотрела на старомодный, похожий на черного бегемота “роллс-ройс”, к которому шли королева Англии, президент Ричард Никсон, Филимон Квирикадзе и я, дядин племянник. Лиза от растерянности надела на голову лавровый венок мужа. Королева сказала шоферу, стоявшему в открытых дверях машины и державшему в руках фуражку с гербом, вышитым золотом:

– Саймон, свези нас к оврагу. Господин Квирикадзе покажет путь.

В “роллс-ройсе” было просторно даже для нашей многочисленной компании.

Когда на вокзальной площади машина остановилась у красного светофора, соседи-водители смотрели на нашу машину с вытаращенными глазами. Удивляла в основном фуражка Саймона.

Около дома на улице Гоголя королева попросила остановиться. “Я сейчас, подождите меня минуту”, – сказала она и вышла из машины.

Королева поднялась по бетонной лестнице на третий этаж хрущевской пятиэтажки, открыла ключом дверь и оказалась в пустой квартире.

Елизавета подошла к зеркальному шкафу и взглянула на себя внимательно и чуть удивленно. В зеркале был виден низкий потолок, пластиковая люстра, коврик с оленями, швейная машина, холодильник “ЗИС”, книги. Королева нашла в стопке книг английский учебник для десятого класса, раскрыла его и стала читать вслух с прекрасным английским произношением. Потом вновь чуть с удивлением посмотрела на себя в зеркало.

На газовой плите стояли две чугунные сковородки, накрытые тарелками; королева подняла одну из тарелок, под ней лежали холодные котлеты.