Онлайн книга «Всадники ниоткуда. Рай без памяти. Серебряный вариант»
|
Она была в темно-синем свитере, с очень строгой, но абстрактной орнаментовкой, с тугим пучком волос на голове, но отнюдь не по моде девятнадцатого столетия, и в чуть дымчатых очках без оправы – узких прямоугольных стеклышках, – и все-таки в очках, сквозь которые смотрели на вас умные, внимательные, очень требовательные глаза. Глаз, впрочем, я, войдя, не увидел: она даже не подняла головы, что-то дописывая в большом черном блокноте. Я кашлянул. – Не кашляйте, Анохин, и не стойте посреди комнаты, – сказала она, по-прежнему не смотря на меня, – я вас знаю и все о вас знаю, поэтому представляться не обязательно. Сядьте где-нибудь и подождите, пока я не закончу этого экспозе. – Что такое экспозе? – спросил я. – Не старайтесь показаться невежественнее, чем вы есть на самом деле. А экспозе совещания вам знать не обязательно. Вас туда не приглашали. – Куда? – снова спросил я. – В Совет Министров. Там вчера показывали ваш фильм. Я знал об этом, но промолчал. Прямоугольные стеклышки повернулись ко мне. «Хорошо бы, она сняла очки», – подумал я. Она сняла очки. – Теперь я верю в телепатию, – сказал я. Она поднялась, высокая, как баскетболистка экстракласса. – Вы пришли проверить аппаратуру, Анохин, натяжение экрана и регулятор звука? Все это уже сделано. – А что такое топология? – спросил я. Глаза без стеклышек испепелить меня не успели: помешали участники будущего совещания – они явно не собирались опаздывать. Кворум собрался за четверть часа. Преамбулы не было. Только председательствующий спросил у Зернова, будет ли какое-нибудь вступительное слово. «Зачем?» – спросил тот в ответ. Тогда погас свет, и в голубом небе Антарктики на экране начал набухать малиновый колокол. На этот раз я мог не комментировать фильма: за меня говорил диктор. Да и в отличие от просмотра в Мирном, проходившего в напряженном молчании, этот напоминал собрание добрых друзей у телевизора. Реплики, если можно допустить такое сравнение, наступали на пятки диктору, чаще веселые, иногда понятные только посвященным в тайны командующих здесь наук, иногда колючие, как выпады фехтовальщиков, а порой такие же, как в любом «клубе веселых и находчивых». Кое-что запомнилось. Когда малиновый цветок проглотил моего двойника вместе со снегоходом, чей-то веселый басок воскликнул: – Кто считает человека венцом мироздания, поднимите руки! Послышался смех. Тот же голос продолжил: – Учтите нечто бесспорное: никакая моделирующая система не может создать модель структуры более сложной, чем она сама. Когда край цветка, загибаясь, запенился, я услышал: – Жидкая пена, да? А какие компоненты? Газ? Жидкость? Пенообразующее вещество? – Вы так уверены, что это пена? – Ни в чем я не уверен. – Может быть, это плазма при низких температурах? – Плазма – газ. Что же ее удерживает? – А магнитная ловушка. Магнитное поле создает нужные стенки. – Нонсенс, коллега. Почему разрозненный, эфемерный газ не распадается, не рассеивается под давлением этого поля? Оно же не бессиловое, в том смысле, что не стремится изменить форму. – А как, по-вашему, создают магнитные поля облака межзвездного газа? Еще один голос из темноты вмешался в спор: – Давление поля изменчиво. Отсюда изменчивость формы. – Допустим, формы. А цвет? Я пожалел, что не захватил с собой магнитофона. Впрочем, на несколько минут зал умолк: на экране другой цветок-гигант заглатывал самолет, а лиловая змея-щупальце – бесчувственную модель Мартина. Оно еще пульсировало над снегом, как из темноты снова спросили: – Вопрос к авторам плазменной гипотезы. Значит, по-вашему, и самолет и человек просто сгорели в газовой струе, в магнитной «бутылке»? Впереди опять засмеялись. Я еще раз пожалел о магнитофоне: началась перестрелка. – Мистика какая-то. Невероятно. – Чтобы признать возможность невероятного, мистики не требуется. Достаточно математики. – Парадокс. Ваш? – Фриша. Только математик здесь действительно нужнее вас, физиков. Больше сделает. – Интересно, что же он сделает? – Ему проб не нужно. Снимков побольше. А что он увидит? Геометрические фигуры, как угодно деформируемые, без разрывов и складок. Задачки по курсу топологии. – А кто, простите, решит задачку о составе этой розовой биомассы? – Вы считаете ее массой? – По этим цветным картиночкам я не могу считать ее мыслящим организмом. – Обработка информации очевидна. – Обработка информации еще не синоним мышления. Обмен репликами продолжался и дальше. Особенно взбудоражила зал ледяная симфония – облака-пилы и гигантские бруски льда в голубом небе. – Как они вытягиваются! Из трехметрового облака километровый блин. – Не блин, а нож. – Непонятно. – Почему? Один только грамм вещества в коллоидальном диспергированном состоянии обладает огромной поверхностью. – Значит, все-таки вещество? – Трудно сказать определенно. Какие у нас данные? Что они говорят об этой биосистеме? Как она реагирует на воздействие внешней среды? Только полем? И чем регулируется? – А вы добавьте еще: откуда она берет энергию? В каких аккумуляторах ее хранит? Какие трансформаторы обеспечивают ее превращения? – Вы другое добавьте… Но никто уже ничего не добавил: кончился фильм, вспыхнул свет, и все замолчали, словно вместе со светом напомнила о себе привычная осторожность в суждениях. Председательствующий, академик Осовец, тотчас же уловил ее. – Здесь не симпозиум, товарищи, и не академическое собрание, – спокойно напомнил он, – мы все, здесь присутствующие, представляем особый комитет, созданный по решению правительства со следующими целями: определить природу розовых «облаков», цель их прибытия на Землю, агрессивность или дружественность их намерений и войти с ними в контакт, если они являются разумными, мыслящими существами. Однако увиденное еще не позволяет нам прийти к каким-то определенным выводам или решениям. – Почему? – перебил из зала чей-то уже знакомый басок. – А фильм? Первый вывод: превосходный научный фильм. Бесценный материал для начала работы. И первое решение: широко показать его повсюду: и у нас, и на Западе. Каюсь, очень приятно было все это выслушать. Столь же приятным был и ответ председателя: – Так же оценили фильм и в правительстве. И аналогичное решение уже принято. А коллега Анохин включен в состав рабочей группы нашего комитета. И все же, – продолжал академик, – фильм еще не отвечает на многие интересующие нас вопросы: откуда, из какого уголка Вселенной прибыли к нам эти гости, какие формы жизни – едва ли белковые – они представляют, какова их физико-химическая структура и являются ли они живыми, разумными существами или биороботами с определенной программой действий. Можно задать еще много вопросов, на которые мы не получим ответа. По крайней мере сейчас. Но кое-что предположить все-таки можно, какие-то рабочие гипотезы можно обосновать и выступить с ними в печати. И не только в научной. Во всех странах мира люди хотят услышать о розовых «облаках» не болтовню кликуш и гадалок, а серьезную научную информацию, хотя бы в пределах того, что нам уже известно и что мы можем предположить. Можно, например, рассказать о возможностях и проектах контактов, об изменениях земного климата, связанных с исчезновением ледяных массивов, а главное, противопоставить отдельным мнениям об агрессивной сущности этой пока еще неизвестной нам цивилизации факты и доказательства ее лояльности по отношению к человечеству. |