Онлайн книга «Всадники ниоткуда. Рай без памяти. Серебряный вариант»
|
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил я Зернова. Вместо ответа, он задумчиво огляделся, как бы стараясь что-то понять, и вдруг потянулся к часам. – Идут, – удивленно заметил он, – и, пожалуй, это самое непонятное. Помните, когда они остановились? Без четверти шесть. А сейчас без пяти. Простите, Мартин, – он перешел на английский, – я говорил о том, что мы здесь уже десять минут. – Где это – здесь? – спросил Мартин. Я улыбнулся: вопрос был точен. Самый нужный вопрос. – Не знаю, – честно ответил Зернов. – Но для меня, пожалуй, важнее знать, почему мы здесь. Что произошло на даче Анохина? Кто-нибудь рискнет объяснить? – Может быть, взрывная волна? – предположил Мартин. – От чего? Ядерный взрыв? Не те симптомы. Даже температура не поднялась. Потом, насколько мне известно, в этом районе нет ни научных, ни промышленных объектов, работающих с веществами такой взрывной силы. – Ну а если порыв урагана? – спросил я. Толька фыркнул: – Где ты его обнаружил? – А помнишь, как вдруг потемнело? Внезапно и необычно. Мало ли какие бывают стихийные вспышки. Внезапно переместившийся откуда-нибудь смерч… – Чушь, старик, дремучая чушь. Смерч – это вихревое движение воздуха, подымающее песок или воду в виде столба. Мы не в Сахаре и не в Атлантике. – Не придирайся к словам, – отбивался я. – Дело не в терминах. Скажем грубее для ясности: ну, отнесло нас вихрем куда-нибудь километров за сто. За Оку. Леса там дай Бог! – «За Оку»! – передразнил Толька. – Оглянись получше. Ведь это не наш лес. Я знал, что это не наш лес. Но мне хотелось знать, что думает Толька. А думал он медленно, тем более по-английски. Иногда перебивал себя, подыскивая или спрашивая перевод. – Как по-английски «ураган»? Понятно. Так вот: с ураганом – глупости. Юрка просто не знает, что такое ураган, как он возникает и как передвигается. Предположить, что мы целехонько перенесены ураганом куда-нибудь за тридевять земель, не могу. Слишком нелепо. – Почему за тридевять земель? – спросил Зернов. – А где вы видели такой лес? Под Москвой – где? Я сын лесника, с детства в лесу. Это не сибирская тайга и не Беловежская Пуща. И не Мещера, – фыркнул он в мою сторону. – Ничего похожего. – Может быть, заповедник? – Заповедник тоже лес, только оберегаемый. И где? На Северном Кавказе? – Он с сомнением оглядел окружавшую нас зеленую крепость. – Не похоже. Я в Теберде был и на Военно-Грузинской. Буковые корабельные леса прозрачны, солнцем просвечиваются. А здесь? Я последовал за взглядом Тольки: он был совершенно прав – не наш лес! – И на Америку не похоже, – прибавил Мартин. Я засмеялся: очень уж нелепой показалась мне эта реплика. Не перенесло же нас за океан моим предполагаемым ураганом. – Кто знает… – сказал Зернов. – Ты о чем? – О Фонтенбло. Ты не бывал под Парижем – не знаешь. В Галлии времен Цезаря были, вероятно, именно такие леса. – А при чем Фонтенбло? – Если вымрет Европа, то лет через триста под Парижем будет именно такая тайга. – Случись это с нами три года назад, я бы не раздумывал о причинах, – сказал Мартин. Мы переглянулись. Три года назад мы видели и не такие сюрпризы пространства и времени. Но розовые «облака» бесследно исчезли в пучинах космоса. Ни одна обсерватория не зарегистрировала их второго пришествия. А вдруг? Именно это «а вдруг» пришло в голову каждому, потому что Зернов тотчас же откликнулся на реплику Мартина: – По-моему, и сейчас не стоит раздумывать. Может быть, оно и повторяется… – Что именно? – Я все еще надеялся отсрочить догадку. – Не дури, Анохин. Тебе уже давно все ясно. И ураган ты придумал для игры воображения. Дьячук знает: не бывает таких ураганов. Под Москвой, разумеется. – Значит, опять «они»? Откуда? Зернов засмеялся, а я покраснел. Но сдаваться мне не хотелось. – Значит, опять моделируется пространство и время. И лес – модель. А зачем им галльский лес времен Цезаря? Зернов молча встал, перешагнул обугленный молнией ствол и только тогда ответил: – А кому нужны эти гадания? Модель, не модель… Реальная действительность – это лес, из которого нужно выбраться. – Интересно как? – спросил Толька. Нас окружала плотная колючая стена густо разросшегося шиповника или, может быть, диких роз. Ни тропинки, ни прохода в кустах не было. – Погодите, мальчики, – сказал Мартин и вынул нож с белой пластмассовой рукояткой. Тонкое, двусторонне отточенное лезвие выбросилось из нее с легким щелчком. Не нож, а мечта разведчика на вражеской территории. С легкостью, без всяких усилий, как будто бы он резал колбасу или хлеб, Мартин вырубил проход в кустах, срезая ветки под самый корень. – У кого еще есть оружие? – спросил он. Мы опять переглянулись: никто не захватил с собой даже вилки. – А зачем? – удивился я. – Даже зверей здесь, по-моему, нет. – «По-твоему»! – передразнил Толька. – В лесу без ножа и палки нельзя. Надо хоть дубинки срезать. С помощью Мартина мы вооружились суковатыми рогатками, не зная, что через какой-нибудь час будем благословлять Тольку за эту предусмотрительность. Пока же мы сшибали ими огромные, сметанного цвета грибы. – Может, шампиньоны? – А кто их знает: очень уж крупны. Есть никто не хотел. Ураган или не ураган, но что-то выбросило нас сюда прямо с ужина, и даже мысль о еде не тревожила. Может быть, через час-полтора мы уже выйдем из этого проклятого леса? А там что Бог даст, как говорится: в Сен-Дизье не то видели. – Борис, – я тронул рогаткой пробиравшегося в чаще Зернова, – а может, и не было розовых «облаков»? Может быть, вся идея о втором их пришествии – чушь? Может, с нами другая дичь приключилась? – Какая? – Ну, допустим, гипноз. – Массовый? Нас ведь четверо. – Бывает. – А кто же гипнотизер? Может быть, у тебя рядом Вольф Мессинг живет? – Не остри. Есть многое на свете, друг Гораций. Ты «Замечательный случай с глазами Дэвидсона» помнишь? Где-то я читал, что Уэллс ничего не выдумывал. Был такой случай. – Ну и что? – А то, что, может быть, мы по-прежнему сидим на веранде и вся эта дичь только галлюцинация? Мираж. Зернов даже отвечать не стал, а зашагал дальше, пока его не остановил крик продиравшегося впереди Мартина: – Завал! |