Онлайн книга «Чужак в стране чужой»
|
– Вообще-то… Тим, он же говорит лохам чистую правду: чтобы история была полной, Джордж использовал каждый дюйм моей кожи. – И если Джордж столько трудился, значит он хотел, чтобы на эти картины смотрели. Сними купальник. Я тут говорила, что совершенно спокойно согласилась бы выступать голой. В чисто развлекательном номере, а у тебя есть предназначение. Священное предназначение. – Ну… если вы так хотите… Миссис Пайвонская мысленно вознесла хвалу Господу. Это, наверное, архангел Фостер вмешался силой своей небесной. С его и Божьей помощью – и с помощью Джорджевых картин – она поможет этим милым детям найти дорогу к Свету. – Повернись, я тебя расстегну. – (Джилл…) – (Ты что, Майкл?!) – (Подожди.) В то же мгновение ошеломленная миссис Пайвонская лишилась пятнистых (под раскраску Пышечки) трусов и лифчика. Джилл восприняла исчезновение своего халата как нечто совершенно естественное и лишь немного удивилась, когда тем же, не совсем традиционным способом разделся и Майк – скорее всего, это следовало отнести на счет его хороших манер. Некоторое время Пэтти пребывала в полном ступоре, а затем громко ахнула. – Успокойся, милая, – ласково обняла ее Джилл. – Все в порядке. Майк, признавайся. – Хорошо, Джилл. Пэт… – Да, Смитти? – Ты говорила, что мой номер – просто ловкость рук. Ты собиралась снять свой костюм, вот я тебе и помог. – Но как? И где он? – Там же, где халат Джилл – и мой. Исчез. – Только ты, Пэтти, не беспокойся, – вмешалась Джилл. – Мы достанем тебе другой такой. Или два. Даже лучше. Зря ты это, Майк. – Извини, Джилл. Я грокал, что это правильно. – Н-ну… может, и так. (Тетя Пэтти вроде не очень расстроилась, а уж болтать-то она точно никому не станет, карнавальщики умеют держать язык за зубами.) Миссис Пайвонская ничуть не горевала по двум пропавшим тряпочкам, да и к наготе – что своей, что окружающих – она относилась вполне спокойно. Но вот проблема фундаментальная, можно сказать – теологическая… – Смитти? Это что – настоящее волшебство? – Думаю, можно назвать это и так, – осторожно согласился Майк. – А вот я назвала бы это чудом. – Голос Пэт дрожал от еле сдерживаемого возбуждения. – Называй как хочешь, но только ловкость рук тут ни при чем. – Знаю. Ты даже близко ко мне не подходил. Патриция Пайвонская, которая свободно управлялась как с живыми кобрами, так и с обнаглевшими лохами, всегда уповала на Господа, а потому ничего не боялась, даже самого дьявола, зная, что крепка в вере и Сатане неподвластна. Но вот судьба друзей ее волновала. – Ну-ка, Смитти, посмотри сюда. Ты что, подписал договор с дьяволом? – Нет, Пэт, ничего подобного. Она продолжала всматриваться ему в глаза, ища правду. – Похоже, ты не врешь… – Тетя Пэтти, он и вообще врать не умеет. – …а значит, это – чудо. Смитти… да ты же святой! – Не знаю, Пэт. – Архангел Фостер узнал о своем даре только в пятнадцать лет, хотя творил чудеса и раньше. Ну точно, ты – святой. Если подумать, я почувствовала это сразу, как тебя увидела. – Не знаю, Пэт. – Вполне возможно, что Майк и святой, – согласилась Джилл. – Но сам он этого не знает. Майкл… мы рассказали уже так много, что нет смысла скрывать остальное. – Майкл! – Глаза миссис Пайвонской расширились. – Архангел Михаил, ниспосланный нам в облике человеческом! – Не надо, Пэтти! Даже если и так, все равно Майк об этом не знает. – А почему он должен знать? Чудны и таинственны дела Господа нашего. – Тетя Пэтти, позволь мне, пожалуйста, вставить хотя бы слово. Вскоре миссис Пайвонская уяснила себе главный факт: Майк – Человек с Марса. С трудом и не сразу она согласилась относиться к нему как к нормальному человеку – отнюдь не отказываясь от собственной своей теории, кто он такой и зачем попал на Землю; и то сказать, вот, например, Фостер жил на Земле как обыкновенный человек – и в то же самое время всегда, предвечно, пребывал и пребудет архангелом. Ну а если Джилл и Майк не считают себя спасенными, даже на этом настаивают, – ладно, она будет относиться к ним так, как они того хотят. Пути Господни неисповедимы. – Вот «ищущими» нас, пожалуй, и можно назвать, – помог ей Майк. – И этого, родные мои, вполне достаточно! Я ничуть не сомневаюсь, что вы спасены, – ведь даже сам Фостер был сперва простым ищущим. И я вам помогу. Они расположились прямо на ковре, и вскоре Пэт стала не только свидетельницей, но и непосредственной участницей еще одного чуда. Джилл легла на спину, переговорила – мысленно – с Майком, и тот поднял ее – спокойно, безо всякого карнавального трепа и бутафории. Лицо наблюдавшей за ними Патриции сияло благоговейным счастьем. – Пэт, – сказал затем Майк, – ложись на спину. Она подчинилась, с абсолютной, нерассуждающей готовностью, словно приказу самого Фостера. – Майк, а может, ты меня опустишь? – немного встревожилась Джилл. – Нет, мне совсем не трудно. Что-то мягкое, нежное – и невидимое – осторожно подняло миссис Пайвонскую в воздух. Страха не было – только ошеломляющий религиозный экстаз, молнией пронизавший ее чресла, заставивший слезы брызнуть из глаз. Такой силы Пэт не ощущала еще ни разу, во всяком случае – с того времени, когда жив был еще святой Фостер. Майк пододвинул Джилл к Пэт, и они обнялись; слезы, катившиеся теперь еще обильнее, перемежались громкими, счастливыми всхлипываниями. Затем они снова лежали на полу, – а Майк не ощущал ни малейшей усталости, он вообще начал уже забывать, что такое усталость. – Майк… – окликнула его Джилл. – Нам нужна вода. – (????) – (Да.) – (А потом?) – (Приятная необходимость. Зачем, думаешь, она сюда пришла?) – (Я знал. Я не был уверен, что ты знаешь… и что ты одобришь. Брат мой. Мой я.) – (Брат мой.) Майк послал стакан в ванную, наполнил его из-под крана, вернул назад и опустил прямо на ладонь Джилл. Миссис Пайвонская наблюдала за всем этим с интересом, но не более. У нее не было уже сил изумляться. – Тетя Пэтти, – сказала Джилл, – это вроде крещения… или обручения. Это… ну, такая марсианская штука. Это значит, что ты веришь нам, а мы верим тебе… что мы можем все тебе рассказать, а ты можешь все рассказать нам… и что мы теперь вместе – и теперь, и навсегда. Но только обратного хода нет. Если ты нарушишь эту связь, мы умрем. Умрем сразу – спасенные там или неспасенные. А если нарушим мы… но мы никогда такого не сделаем. Только ты не подумай, никто тебя не заставляет, если не хочешь – можешь не делить с нами воду, и мы все равно останемся друзьями. Если тебе мешает твоя вера – не надо. Мы не принадлежим к твоей церкви и, возможно, не будем принадлежать никогда. Мы – «ищущие», но никак не более. Ты согласен, Майк? |