Онлайн книга «Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Найти и уничтожить»
|
– На самом деле, мы не можем быть уверены, что она мертва, – сказала Лилли. – Я хочу сказать, мы не видели, как она умерла. Понимаешь, о чем я? Томми слабо кивнул, хотя ее слова не убедили мальчика. – Да, конечно, она еще может быть жива. – Одинокая слеза блеснула на щеке. – Нельзя быть уверенным, – добавил он не очень убедительно. Лилли пристально изучила лицо мальчика. – Это правда. Ты не можешь быть уверен. Хорошее тоже может произойти. Мир не таков, чтобы происходило только плохое. Он пожимает плечами. – Я не знаю, Лилли. В последнее время кажется, что все, что происходит – плохое. Как будто нас наказывают за что-то. Лилли посмотрела на него. – Я не думаю, что это… – Я говорю не только о нас с тобой, я говорю обо всех людях. Мы стали слишком самоуверенными, и мы испортили мир, ну, нашими загрязнениями, и войнами, и жадностью, и токсичными отходами, и прочим, а теперь нас, ну, наказывают. – Томми… – Я не виню Бога за то, что нас наказывает. – Он сглотнул, как будто пытаясь переварить что-то гораздо хуже вяленой говядины, что-то горькое, суровое и правдивое. – Я бы тоже наказал нас, если бы у меня был шанс. Мы кучка сволочей, если хочешь знать мое мнение. Мы заслуживаем того, чтобы умереть вот так. Мальчик выдохся, и Лилли мгновение слушала тишину, задумавшись. Одним из самых странных побочных эффектов чумы Лилли считала тишину, которая спускалась на центр Атланты в ночное время. Когда-то здесь звучала симфония из сирен, гремящих грузовиков, гудков, рева выхлопных труб, приглушенной музыки, автосигнализации, голосов, шаркающих шагов и несметного числа необъяснимых скрипов и глухих ударов, потасовок, гудения… теперь остался только жуткий белый шум. В настоящее время единственными звуками в ночном городе были гул сверчков и редкие волны далеких стонов. Как истязаемые животные, воющие в агонии, полчища мертвых периодически заявляли о своем присутствии прерывистыми трелями, вторя хору искаженного, кровожадного рева. Издалека это иногда казалось звуком оборотов гигантского двигателя. – Не думаю, что это как-то связано с тем, что мы заслуживаем, – сказала наконец Лилли. – Я не уверена, что Вселенная работает так, если ты хочешь знать правду. – Что ты имеешь в виду? – Томми покосился на нее, и Лилли сразу вспомнила родителей Томми, ортодоксальных христиан, и то, как Томми всегда рассказывал своим младшему брату и сестре библейские истории, и то, как мальчик цеплялся за религию для того, чтобы пережить длинные темные ночи. Лицо мальчика выглядело изможденным и бескровным в тени. – Когда ты говоришь «Вселенная», ты говоришь о Боге? – Я не знаю. Да. Я так думаю. – Ты веришь в бога? – Я не знаю. Брови мальчика приподнялись: – Как ты можешь не знать? Лили вздыхает: – Я не знаю, чему теперь верить. Я верю в нас. – Ты все еще веришь в нас, хотя мы сделали столько плохого? Она подумала об этом. – Зависит от сделанного. Сейчас другие стандарты плохого. Будь конкретнее. – Ты хочешь убить этих, да? – Да. – Но прежде всего ты хочешь вернуть детей? Это для тебя более важно? – Да. – Что, если мы не вернем детей? Что, если их здесь нет? – Поверь мне, они здесь. – Но если мы не найдем детей, ты все равно собираешься убить вояк? – Наверное, да. – Почему? Лилли задумалась об этом на мгновение. В темноте она видела, как мальчик облизывал сухие, потрескавшиеся губы и пристально смотрел на нее, ожидая ответа. Когда он говорил, губы сухо шелестели. У них больше не было воды. Они могли бы прожить еще пару дней без воды, но не больше. Наконец Лилли уставилась на тощего подростка и сказала, снова пожав плечами: – Я не знаю… потому что, возможно, это заставит меня чувствовать себя лучше. Она обтерла рот, скомкала упаковку от говядины и бросила ее, встала на ноги и схватила винтовку. – Сейчас самое темное время. Пора двигаться. Они чувствовали запах мертвых, которые в избытке кружили вокруг юго-восточного угла башни. Проползая мимо заброшенной погрузочной платформы, они пригибались, держась в тени. На дальнем конце площадки, рядом с захламленным верстаком, Лилли увидела дверь – ее верхнюю половину из матового стекла, – которая, казалось, вела в цокольный этаж. Они немного прошли и подобрались к двери. Слова «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», выведенные с помощью трафарета, виднелись на матовом стекле. Было слишком темно, чтобы различить что-нибудь через него, но запах мертвой плоти усилился, став интенсивным, как на дне известковой ямы, наполненной внутренностями, нагретыми солнцем. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – пробормотала Лилли, попытавшись открыть дверь, оказавшуюся запертой. Она осмотрелась. Томми ожидал, какое решение она примет. Лилли увидела фонарик на верстаке. – Подай его сюда. Томми схватил фонарик и протянул ей. Узкий конус света разогнал тьму в коридоре. Лилли прижала лоб к замерзшему окну. Она увидела перевернутые стулья. Потом рассмотрела коридор, увидела потеки крови на стенах и мерцающие люминесцентные светильники, услышала жужжащий где-то внутри здания генератор. Заметила какое-то движение. По ее коже поползли мурашки. Темные фигуры топтались в тенях коридора, их было так много, что они задевали друг друга, двигаясь локоть к локтю. Искаженные рябью стекла сделали их лица и одежду нечеткими и расплывчатыми – они казались призрачными, фантастическими, туманными, словно тени людей. – Что там? – голос Томми заставил Лилли очнуться. – Что ты видишь? Ходячих? Какое-то мгновение Лилли чувствовала болезненное очарование. Их было слишком много, чтобы сосчитать. Они наводняли всю длину коридора, бесцельно блуждая в мерцающем свете, как дублеры в немом кино. Некоторые из них – кажется, бывшие пациенты – сейчас были одеты в рваные халаты, пропитанные черной кровью и желчью. Некоторые разложились почти до состояния мумий. Многие, похоже, пришли снаружи. Она смотрела на тонкие силуэты, на то, как они отреагировали на появление света. Ходячие, запинаясь, двинулись к двери. – Очень хитро, – Лилли пробормотала, по сути, для себя. – Очень умно. – Что? – Томми сжал кулаки, почувствовав беспокойство. – О чем ты говоришь? – Это всего лишь догадка. – Она отшатнулась, когда чудовищные лица придвинулись к стеклу, когда мертвецы стали царапать его неровными ногтями, издавая ужасные приглушенные скребущие звуки. – Хорошо, дай мне руку. – Она бросилась обратно к верстаку и схватила несколько отдельных предметов – отвертки, девятивольтовую батарею, ящик гвоздей, моток толстой веревки – и начала набивать барахлом карманы. Она дала отвертку Томми. – Держи ее наготове, обратным хватом, вот так. – Она показала. – Так можно получить чертовски хорошее оружие, если ты окажешься в тесной рукопашной с желающим убить или съесть тебя. |