Книга Книжная лавка, страница 72 – Синтия Суонсон

– А я-то думала, что брак – это партнерство.

В ее темных глазах светился вызов.

Я снова пожала плечами. Партнерство? Ну да, мы с Ларсом были партнерами, когда речь шла о детях или о выборе, в какую церковь ходить и кого приглашать на ужин. Но работы это не касалось. Я занималась своим делом, он – своим. Мы давно пришли к такому соглашению, еще во время помолвки. И нас обоих все устраивало.

– Ну, не знаю… – промямлила я.

– Просто засунь гордость подальше и попроси его, Китти.

И я послушалась. Ларс отреагировал на удивление спокойно.

– Можно попробовать, – ответил он, потягивая виски. – Если ты этого хочешь… Если для счастья тебе нужно именно это.

Я понятия не имела, что мне нужно для счастья. Казалось, если все вокруг будут счастливы – Фрида, Ларс, дети, – то и я тоже стану счастливой.

Фриду не устраивало положение дел. Но если бы мы пошли ей навстречу, согласились бы с ее планом, тогда она была бы довольна, так ведь? Ради Фриды я была готова уговорить Ларса помочь нам с переездом.

Ларс не возражал, только радовался за меня. Но он всегда был – и остается – таким. Ларс никогда не унывал, видел во мне подарок судьбы, и это помогало ему справляться с любыми неурядицами. Меня восхищало его отношение к жизни, но сама я так не умела.

А дети? Ну, дети всегда счастливы. Моим ребятам тогда было два с половиной года, уже не младенцы, но еще совсем малыши. Они были вполне довольны жизнью – по большей части. Митч и Мисси уже умели говорить, бегали и лазали повсюду. Разглядывали книжки, тренировали воображение.

А Майкл… Я не понимала, что с ним: он отличался от других детей. Плохо говорил. Постоянно сидел в углу. В одиночку играл в одни и те же незамысловатые игры: выстраивал ровные башни из кубиков, книг, аккуратно ставил в ряд машинки. Он ни на кого не смотрел. Никогда не поднимал глаз.

Я уверяла себя, что беспокоиться не о чем. Некоторые дети только так себя и ведут. Дженни работала у нас уже больше года, она бы обязательно сказала, если бы что-то пошло не так.

А теперь, несколько лет спустя, я знаю правду и горько кляну себя за слепоту. Почему я ничего не замечала? Почему притворялась, что все хорошо?

Разве хорошая мать так поступает?

В те годы я просто хотела, чтобы все были счастливы. Поэтому я кивнула в ответ Ларсу:

– Новый магазин, новая жизнь. Вот чего я хочу.

– Тогда нам надо собраться вместе и хорошенько все обсудить – тебе, Фриде и мне.

Ларс поднялся с дивана.

– Давай пригласим ее на ужин. Уложим детей спать, а потом поговорим о делах.

Я благодарно улыбнулась и обняла его.

– Спасибо, – прошептала я Ларсу на ухо.

На следующее утро я встала пораньше и быстро собралась на работу – мне не терпелось рассказать Фриде, что Ларс согласился. С радостной улыбкой я суетилась у порога и торопливо искала ключи, прижимая к груди стопку книг и документов.

А потом кто-то осторожно тронул меня за плечо. Я обернулась и увидела Альму.

– Por favor, – прошептала она, украдкой оглядываясь на лестницу. Дженни была наверху с малышами. – Por favor, сеньора Андерссон, мне нужно вам рассказать. – Альма стояла передо мной в безукоризненно отглаженной форме, опустив руки и сжав кулаки. – Я не могу больше молчать. Сеньора, я должна рассказать вам про Дженни.

Я смотрю, как Фрида разговаривает по телефону в своем просторном офисе на одиннадцатом этаже.

– Хорошо, я согласна. Но нам нужно будет обсудить подробности. – Она умолкает и косится на меня. – Давайте я перезвоню вам через десять минут? У меня посетитель.

Фрида кладет трубку, и я тихо говорю:

– Я все вспомнила.

Она смеется:

– Ну надо же, как вовремя!

Прикусываю губу.

– Извини! Мне жаль, что тебе все это кажется нелепым. – К горлу поднимается горечь. – Зато теперь я вспомнила, что мне не за что просить у тебя прощения.

– Да что ты?

Фрида наклоняется вперед, упираясь руками в стол.

– Ты бросила меня. Ты ушла, оставив меня расхлебывать кашу в одиночку.

– Не по своей воле. Я была нужна сыну. Семье.

Она качает головой и берет со стола пачку любимых ментоловых сигарет.

– Ты тогда основательно сгустила краски. На самом деле ты была рада, что подвернулся такой удобный повод. Тебе больше не хотелось со мной работать. Ты думала только о том, что тебя ждут дома. Заявила…

Она вытаскивает сигарету и прикуривает.

– Заявила, что наш магазин был пустой тратой времени.

Фрида выпускает в мою сторону облако дыма.

– Это ты помнишь, Китти?

Да, помню. И помню, почему я так сказала. Именно Фрида предложила нам нанять Дженни. Она убедила меня, что такой профессионал отлично присмотрит за моими детьми.

Я обвинила Фриду в том, что случилось с Майклом, это я тоже помню.

– Если бы я была рядом, он бы вырос нормальным! – кричала я. – Если бы не эта бессердечная Дженни, которую ты нам подсунула, все было бы по-другому! Ты убедила меня остаться в магазине, нашла эту няньку… Я ведь тебе доверяла, Фрида! Я тебе доверяла. Думала, ты поможешь мне наладить новую жизнь. Но все пошло наперекосяк. Посмотри теперь на Майкла!

Меня била дрожь, щеки горели. Обессилев, я опустилась на стул. Потом глубоко вздохнула и посмотрела Фриде в глаза:

– Я выхожу из дела. Мне все равно, что ты придумаешь. Я ухожу. Сколько можно разрываться на части! Да и тебя такая жизнь не устраивает, скажем прямо. Мне твои проблемы не нужны, Фрида. Ты сама во всем виновата, так что давай – выкручивайся как можешь. Покоряй вершины, добивайся успеха. Мне плевать.

– И что же мне делать? У меня нет денег, Китти.

Я скрестила руки на груди:

– А это уже не моя головная боль.

Я сделала все, чтобы остаться в стороне. Ушла окончательно и бесповоротно. Вскоре после нашей ссоры я получила наследство, но эти деньги пошли вовсе не на спасение магазина. На что же я их потратила? Ах да. Наняла адвоката, который помог мне выбраться из нашего обанкротившегося партнерства – большая часть средств ушла именно на это. А остальное? Я криво усмехаюсь. В гостиной на Спрингфилд-стрит стоит отличная мебель; дорогой гарнитур и диван были куплены на остатки наследства.

Тогда, в магазине, Фрида подошла к окну и несколько секунд просто разглядывала пустынную Перл-стрит. Потом снова обернулась ко мне.

– И чем ты теперь займешься? – Голос звучал враждебно и насмешливо. – Станешь домохозяйкой, да? Ну и прекрасно. Ты всегда к этому стремилась.