Книга Пойми и прости, страница 17 – Дж. П. Моннингер

— Кажется, ты не большая поклонница перемен.

— Наверное, нет. Не знаю.

— Любишь планировать?

— Пожалуй. Ты нет?

— Мне немного лень планировать. Я люблю неожиданности.

— А я девочка с планировщиком «Смитсон».

— Это я уже понял. А у меня вот старый дневник на резинке. У тебя дома комод?

— Шкаф. Обувь стоит в ряд. Я расставляю приправы и специи в алфавитном порядке.

— А я больше отношусь к типу людей, которые надевают грязную одежду из корзины для белья.

— Как ты борешься с морщинами?

— Даю им волю. Пускай живут и делают что захотят.

— М-да, я бы так не смогла. Всю жизнь быть похожим на морщинистого бассет-хаунда ^[4].

— Я люблю бассет-хаундов. Что тебе в них не нравится?

— Не знаю, но я не хотела бы быть одним из них. Какие-то они морщинистые и толстомордые. Ты не похож на бассет-хаунда, Джек.

— И кто же я тогда?

— Хм, наверное, одна из упряжных собак. Я не уверена. Я пока плохо тебя знаю.

— А ты одна из этих стриженых пуделей?

— Надеюсь, нет. Я всегда видела себя лабрадором-ретривером.

— Ты точно не лабрадор. Лабрадоры добродушные и радуются даже грязному теннисному мячику в зубах.

— Я добродушная. Хотя грязный теннисный мячик — это, пожалуй, слишком.

Немного позже в бар вошел мужчина с коробкой, в которой стояла статуэтка Девы Марии. У него были ужасные зубы и суровое лицо. Его руки казались самыми тяжелыми руками в мире, с темными вытянутыми пальцами и ладонями толщиной, наверное, с головку молота. Его шею обвивал красный платок, но он не был священником. Он поставил коробку на барную стойку и спросил нас, да и всех остальных, хотим ли мы помолиться статуэтке. Я никогда не видела ничего подобного: она была сделана из упаковочного ящика, покрыта проволокой, а еще мужчина установил небольшой фонарик позади верхнего каркаса, словно Пресвятая Мать стоит в луче небесного света. Констанция точно офигела бы от такого зрелища. Но ни владелец бара, ни другие посетители не заметили ничего странного в этой коробке и самой Деве Марии, которая распростерла руки, приветствуя мир, а ногой прижала змею к земле. Если же и заметили, то не показали этого.

— Можно сделать пожертвование? — спросил Джек на английском.

Мужчина кивнул.

— Сколько?

— Сколько хотите.

Джек сунул руку в карман и дал ему несколько монет. Затем повернулся ко мне.

— Ты молишься?

— Если давно, то не считается.

— Я не часто молюсь, но сегодня, кажется, нужно. Не каждый день увидишь саму Деву Марию в баре.

— Звучит как начало плохой шутки.

— Боюсь, Богу может быть одиноко.

К моему удивлению, он закрыл глаза и начал молиться. Я изучила его прекрасный профиль, торжественное выражение лица и попыталась присоединиться к нему, но не смогла. Закончив молитву, он перекрестился и кивнул мужчине с Девой Марией в коробке. Мужчина кивнул в ответ. Это была поздняя ночь, и незнакомец, казалось, понимал, что людям может понадобиться молитва.

17

На рассвете я легла в постель к Эми. До чего же было приятно наконец отдохнуть. Она повернулась, пробормотала что-то и снова провалилась в глубокий сон. В погоне за чем-то или убегая от кого-то, она начала двигать ногами, словно крутя педали, а затем успокоилась и снова задышала ровно. Я взглянула на ее лицо и попыталась представить, что ей пришлось пережить. Но у меня совсем не было на это сил.

Около полудня Констанция принесла нам в постель поднос с кофе, хлебом и круассанами. Она разложила тарелки и белые накрахмаленные салфетки прямо перед нами. Я села, облокотившись на подушки, и попыталась проснуться. От кофе исходил невероятный аромат. Круассаны, лежащие между блюдцами с малиновым джемом и кубиками сливочного масла, напомнили моему желудку, что я проголодалась.

— Твоя мама звонила два раза, Эми, — объявила Констанция, разливая кофе по чашкам и добавляя сливки. Констанция просто обожала чайные сервизы. — Я сказала ей, что разбужу тебя в полдень. Уже даже позже.

— Мне нужно в туалет, — ответила Эми. — Дай мне полчаса, прежде чем придется думать о маме и всем остальном.

Эми встала с кровати и вернулась через несколько минут. Она расчесала волосы и почистила зубы. Сев на постель, взбила подушки за спиной.

— Я не могу думать больше ни о чем, кроме кофе и вкуснейшего круассана, — сказала она. — Спасибо тебе, Констанция. Ты спасла мою жизнь.

— Я принесла их из столовой на первом этаже. На удивление вычурная. В смысле, столовая. Думаю, этот отель намного лучше, чем мы думали.

Я подождала, пока Констанция нальет мне кофе и передаст чашку. Я обхватила ее двумя руками и прижала к груди.

— Ладно, — радостно сказала Эми, словно уже смирилась с потерей документов. — Карты на стол. Кто влюбился?

Констанция покраснела, а я просто опустила взгляд. Подруга по-прежнему мешала кофе, добавляя сливки. Я почувствовала, как моя шея, как всегда, краснеет.

— Ого, — сказала Эми в ответ на наше молчание. — Это значит, что вы обе влюбились. Боже, точно! Вы не шутите? Вы ведь не шутите, правда?

— Возможно, влюбляюсь, — сказала Констанция, смягчив голос. — Возможно. Слишком рано делать выводы. Но он мне очень нравится. Ужасно нравится.

Она закончила приготовление своего кофе и поднесла чашку к губам. Ее глаза радостно сияли. Она была счастлива и влюблена или, как она сказала, почти влюблена, и это было видно.

— В конце концов ты окажешься на овцеферме в Австралии, и я не переживу этого ужаса! — завизжала Эми, выпучив глаза. — Крошка Шейла. Как романтично! Как нелепо и романтично! Как они их называют? Не сельскохозяйственная… ферма. Овцеводческая ферма, правильно?

— Понятия не имею, — сказала Констанция.

— Еще как имеешь, маленькая врушка. Ты наверняка уже размечталась. Ветер раздувает твои волосы, вокруг — кенгуру, красные пески, овцы, а на вас надеты белые скатерти. Верно, Хезер?

— Ну кто, как не Констанция? — согласилась я.

— А ты… ничуть не лучше. Джек, Джек, дровосек! Ладно, значит, нам понадобится два платья для подружек невесты, если только вы не решите пожениться в одно время… Совместная свадьба, двойная свадьба! Вот как мы поступим. Отличный способ сэкономить деньги. А теперь скажите мне, почему я должна быть подружкой невесты? Вечно я — подружка и ни разу не невеста!

— Возможно, ты немного торопишься. Джеку такой вариант может не понравиться. Докладываю последние новости.