Онлайн книга «Год Крысы. Видунья»
|
— Да возле самой мельницы, дочка как раз до нее добежать и запереться успела. Говорит, еще три лучины под окнами бродил, рычал. — Вот ты где, негодник! — заметила Муха выбирающегося из камышей Жара. — А ну, живо за работу! Мальчишка нехотя влез на мостки, выдернул из корзины первую попавшуюся тряпку и пошел к горшку со щелоком. — Погоди, так это ж совсем рядышком! — осенило служанку. — Мельница всего на полвешки выше по Змее, только на другом берегу. Кусты затрещали. На мостках стало тихо-тихо. Все уставились на пяток малиновых макушек, колышущихся не в лад с остальными. — Эй, дед! — дрогнувшим голосом окликнула Фесся. — Это ты там бродишь? — Он вроде в другую сторону уходил, — вспомнила Рыска. Вместо ответа кусты снова хрупнули и шелохнулись, уже ближе. Корова тревожно замычала и попятилась на всю длину вожжей. Порты поплыли-таки по реке, лениво шевеля штанинами. Женщины начали жаться друг к другу, ожидая, кто первый завизжит, чтобы подхватить. Ветки наконец раздвинулись. Зверь вышел на полянку и замер, сбитый с толку дружным… хохотом. — Лисичка! — умилилась Фесся. — Ты глянь, совсем нас не боится. Жар порылся в карманах, свистнул и бросил лисе кусочек хлеба. Та наклонила морду, тщательно обнюхала подачку, но есть не стала. — Ишь ты, — изумилась служанка. — Видать, не голодная. — А чего ж тощая такая? Лиса действительно была какая-то костлявая, пыльная и облезлая. И на лапах она стояла нетвердо, пошатывалась и постоянно переступала, пытаясь сохранить равновесие. — Может, из сгоревшего леса? — предположил Жар. — Еле выбралась, никак отдышаться не может? — Бедненькая. — Рыбачка присела на корточки, протянула к лисе руку. — Иди сюда, кысь-кысь-кысь… Лиса, к общему удивлению, подумала и пошла. — На кой она тебе сдалась? — раздраженно спросила женка — единственная, кто не бросил полоскать белье. Ну подумаешь, лиса. Дома целая шуба из таких висит, гладь сколько влезет. — На воротник, — тем же ласковым голосом проворковала тетка, продолжая подманивать животное, не подозревающее о причинах такой доброты. — Оклемается, перелиняет и… — Что-то не нравится она мне, — прошептала Рыска, вцепляясь в Жаров локоть. Мальчик уставился на ее макушку, не веря своим ушам. Обычно подружка первой бросалась на выручку застрявшему в заборе утенку или отважно лезла в будку к цепному псу, чтобы выдрать у него репей из уха. Вернулся дедок — действительно, с другой стороны опушки. На ладони он торжественно нес лист лопуха, на котором горкой лежали большие полосатые улитки. При виде лисицы, уже ступившей на мостки, дед охнул, выронил лакомство и заголосил: — Да вы что, дуры, опупели?! Она же бешеная! Лиса вздрогнула, и в башке у нее как будто что-то переклинило. Глаза, и без того красноватые, с отвислыми веками, разъехались в стороны. Зверь оскалился. Пасть оказалась заполнена белой густой слюной, хлопьями потекшей с сероватого языка. Рыбачка, завизжав, вскочила и швырнула в лису мокрой рубахой, а сама шумно сверзилась с мостков. Женка и служанка ненадолго от нее отстали. Бешеная зверюга шарахнулась от выплюнутых рекой брызг и стрелой — откуда только силы взялись! — погналась за Жаром. Мальчишка с воплем помчался к ближайшему дереву и белкой взбежал по стволу. Лисица с тупой яростью всадила клыки в кору, отодрала несколько щепок и жадно проглотила. Пока глодала елку, словно забыла, что на ней кто-то сидит, успокоилась, развернулась к мосткам и… И заметила еще одну жертву. — Рыска, беги! — отчаянно и тщетно орал Жар. — Прыгай в воду, дура! — вторили невольные купальщицы. — Она воды боится! Девочка не мигая смотрела на бегущую к ней смерть. Дробный лисий топоток барабанным грохотом отдавался в ушах. Мир сузился до полосы шириной в два шага: на одном конце девочка, на другом — приближающийся зверь. Рыска смотрела. Полоса — или рычаг огромного ворота, скачками отсчитывающего зубцы шестерни. Р-р-раз… …лиса впивается в ногу, мертво смыкает челюсти… Два… …лиса подпрыгивает, лицо обдает гнилым дыханием, слюна брызгает на кожу, в глаза… Три… …лиса уворачивается от пинка и снова нападает… Четыре… …лиса нападает, как будто не почувствовав его… Пять… …лиса… Рыска сжала пальцы, стиснула зубы. Уперлась ногами, словно пытаясь удержать, остановить что-то непосильное. И Жар увидел, как желто-зеленые глаза подруги на миг стали золотыми. Лиса внезапно замедлила бег. Еще пара-тройка неуверенных скачков — и зверь повалился на бок, выгнулся дугой и начал биться в конвульсиях. Сильных, но недолгих. Последний судорожный рывок — и тело обмякло, словно бы с облегчением вытянулось на траве. Янтарный глаз завернулся кверху и потускнел. Только тогда Рыска сморгнула и медленно попятилась. — Ну ты, девка, и везучая! — Подбежавший дедок выронил ненужную уже палку и обхватил девочку за плечи. На всякий случай оттянул от тушки еще на пару шагов. — Эк вовремя она околела! Еще бы минута… Рыска, не отвечая, провела ладонью под носом, размазав кровь по щеке и подбородку. * * * День оказался испорчен напрочь. Промокшая до нитки женка незаслуженно всех отчихвостила (что, впрочем, сказалось на стирке самым положительным образом: лупить мокрой тряпкой по воде, представляя на ее месте Муху, было очень приятно), а после окончания работы сразу потребовала запрягать, не дав ни отдохнуть, ни искупаться, ни даже забрать верши. Жар и упрашивал, и хныкал, и бранился, но ослушаться не посмел. Рыска, напротив, была странно молчалива и даже не попыталась вступиться за друга, на что тот здорово обиделся и не разговаривал с ней до самого ужина. Но девочка этого, кажется, даже не заметила. И вообще по возвращении не выходила из дома, хвостиком тягаясь за Фессей и сама напрашиваясь на работу. Когда дети наконец залезли на чердак и Рыска, укрывшись, сразу отвернулась к стенке, Жар не выдержал. — Ну чего ты такая кислая? — попытался растормошить он подружку. — Из-за лисы, что ли? Брось, все ж обошлось… вершей только жалко. — Это я ее убила, — прошептала девочка, продолжая остекленело таращиться в никуда. — Я очень-очень захотела, чтобы она умерла, и она упала и умерла… — Конечно, она ж уже на последнем издыхании была! — возмутился Жар. — Тоже мне нашлась путница. |