Книга Год Крысы. Видунья, страница 56 – Ольга Громыко

* * *

Жар катался по земле, зажимая рот руками, чтобы не хохотать на весь лес.

— Бесстрашные разбойники, — безжалостно комментировал Альк, сидящий на сорванной Рыской торбе. — Гроза дорог и путников! Вы бы с ним хоть поздоровались, что ли. Хорошего пути пожелали.

Рыска чуть не плакала от стыда. Это у нее внезапно сдали нервы, заставив броситься наутек и сдернуть за собой друга. Жар тоже оплошал: так и не отважился заступить путнику дорогу и наставить спрятанный под плащом арбалет.

— Но как он на нас смотрел! — наконец смог выдавить вор, цветом лица почти сравнявшийся с закатным небом. — Честное слово, мне за такой спектакль и сребра не жалко!

— И что нам теперь, догонять его? — жалобно спросила Рыска.

Вся подготовка, все шесть лучин ожидания насмарку! Как Альк и предсказывал, путник появился на старом тракте вечером, когда основная часть купцов и путешественников давно проехала, — в дорогу пускались обычно с утра, на крайняк после обеда. Ни свидетелей не было, ни помех, а она так опозорилась!

— Бесполезно. На коровах за нетопырем не угнаться. — Крыс сосредоточенно о чем-то размышлял. — И врасплох его уже не застать.

Жар осторожно вытащил из арбалета болт и спустил курок. Тетива сухо, разочарованно щелкнула. Рыскин разрядился еще на бегу, от тряски. Куда ушла стрела, беглецы даже не заметили.

— А если другого подкараулить? Или тебе именно этот нужен?

— Рыска, ты что-нибудь чувствуешь?

— Хорош издеваться, — шмыгнула носом девушка. — Да, мне очень стыдно! Доволен?

— А страшно?

— Чего? — растерялась Рыска. — А должно?

— Не знаю. Это — то мне и не нравится. Подойди поближе.

Девушка присела на корточки возле торбы, протянула руку. Альк подался вперед, едва коснувшись ее усами, — и Рыска вскрикнула, словно ожегшись, а в живот хлынула знакомая леденящая волна дурного предчувствия.

Чем оно вызвано, долго гадать не пришлось. Кусты негрозно зашуршали, и на полянку выбрался путник.

— Ага, — бегло осмотревшись, сказал он, и по худощавому лицу растеклось мрачное удовлетворение. — Кого я вижу!

Крыс зашипел. Поток исходящей от него ненависти был так силен, что даже в слова не оформился.

Рыска вскочила. Путник перевел взгляд на нее, и девушке почудилось, будто ее рассматривает стрекоза: сотни мелких-мелких отражений в глазах-сотах, каждое из которых неуловимо отличается друг от друга. Хотя глаза у мужчины были совершенно нормальные, карие.

— Ты не путница, — задумчиво заключил он. — Просто видунья. Шальная, необученная… глупая. Где ты взяла крысу?

— Нашла. — Рыска попятилась, почуяв, как от путника волной расползается и крепчает злой холод. Жар, напротив, выступил вперед, загораживая подругу и отчаянно жалея, что успел разрядить арбалет.

— Нашла… вот так просто шла-шла и на дорожке нашла?

— На полянке. Нетопыря волки задрали, ну я и… — неловко пояснила девушка.

— А что это был за спектакль с торбами?

— Мы, — Рыска снова зарделась, — хотели вас… привлечь ваше внимание.

— Привлекли, — согласился путник, не только заметив ее заминку, но и, увы, правильно ее истолковав. — И зачем же я вам понадобился? Решили вернуть мне собственность общины?

— Он не ваша собственность, — чуть слышно прошептала девушка. Чувство опасности стало таким сильным, что покалывало в пятках. Пару ему составляла твердая, безжалостная уверенность: бежать поздно и некуда. Терять тоже нечего. — Расскажите нам, как его расколдовать!

— Да они совсем идиоты, — пробормотал Берек, ничуть не смущаясь, что все его прекрасно слышат. Потом снова поглядел на крыса и, догадавшись, от души расхохотался: — Ты им не сказал? Ну конечно нет! Иначе трусливые весчане подбросили бы тебя к порогу ближайшей Пристани и задали стрекача, не постучавшись. И что же ты им наплел? Что ты сын заморского тсаря, похищенный из отчего дворца злым путником? Или волшебная говорящая зверюшка, которую обманом пленили и истязают жестокие люди?

Угрюмо сгорбившийся Альк ничего не ответил. По крайней мере, слышимого Рыске и Жару.

— Ну тогда я скажу. — Берек развернулся к весчанам и с удовольствием сообщил: — Он тоже путник. Такой же, как я. Просто ему чуть-чуть не повезло с жеребьевкой, и теперь он пытается ее переиграть. За ваш счет.

— Неправда. За свой собственный.

— Все, пора кончать эту комедию. — Путник повелительно протянул к Альку руку: — Иди сюда.

Крыс ощерился. Рыска не могла понять, почему он не убегает. С наглым и, как оказалось, подлым нравом Алька это никак не вязалось.

— Не глупи. Ты сам на это подписался.

— Не на это.

— Предпочитаешь прожить вольную крысиную жизнь и сдохнуть в зубах у кошки? Но ведь когда ты просился в Пристань, то наверняка пел по-другому! «Если мне повезет, я понесу людям свой дар, если нет — отдам его достойнейшему». А? И втайне конечно же был уверен: повезет. Потому что талантливый, сильный и умный. Потому что крысой себя не представлял, а вот путником — очень даже. И вдруг такая незадача! Смирись, гордец. Кто-то должен быть «свечой», а кто-то путником, иначе дороги утонут во тьме.

Альк молчал, по-прежнему не двигаясь с места. Но и раскаяния в его взгляде не было, только животная ярость загнанной в угол крысы. Которые, как известно, пребольно кусаются.

Берек понял, что дальнейшая говорильня бесполезна — его уже не слушают. Потянулся к горлу, чтобы расстегнуть плащ и обмотать им руку, но спохватился, что оставил его при седле. Рукава же рубашки слишком коротки и тонки, чтобы безнаказанно изловить острозубую тварь. Путник почесал еще не укушенное, но прозорливо зудящее запястье и велел девушке:

— Поймай этого лжеца.

— Как?! Я его тоже боюсь! — вырвалось у Рыски искренне. Сейчас Альк как никогда напоминал чудище из ее детских кошмаров, она бы даже под страхом смерти к нему шагу не сделала.

Путник оценивающе поглядел на девушку, потом на крыса и, кажется, поверил.

— Что ж… — Меч выскользнул из ножен, как змея из старой шкуры: плавно, неспешно, взблескивая на солнце стальным телом. Насечки-чешуйки на рукояти еще больше усиливали сходство. — Тогда вы мне уже не нужны.

Берек ловко пригнулся, пропуская над головой крутящийся, натужно режущий воздух арбалет. Поморщился, с укоризной глядя на раздосадованного Жара:

— Смело, но глупо. Даже ребенок бы увернулся.

Больше путник разговаривать не собирался, и задержало его только неохотное, с омерзением выдавленное:

— Отпусти их.

— Надо же, — приятно изумился Берек. — Выходит, это не случайные дурачки?