Онлайн книга «Любя, гасите свет»
|
– Женщина, вы здесь не стояли! И то мама умудряется протиснуться к заветной двери: – Я только спросить! По магазинам-то мы ходим, как все нормальные люди, и сумки у нас есть, но все какие-то мелкие. Не солидные для новоиспеченных миллионеров. Я решила на это плюнуть и покидать все деньги в пакеты из «Перекрестка», но они оказались заняты пустыми консервными банками или просто грязные изнутри. А один вообще вонял селедкой. Мама сказала, что нечего пачкать деньги, да и ручки могут в любой момент оборваться. – Г… о у них, а не пакеты. Пойду, пошарю в ящиках. Я кивнула и попыталась отключиться, надев наушники. Пока я пялилась в смартфон, читая новости из жизни своих знакомых и лайкая их фотки, мама отыскала-таки несколько огромных сумок, из «Ашана». Отец посмотрел на них скептически и предложил сходить в магазин за чемоданом: – Неудобно как-то. Что мы, крестьяне? – Ты – да, – отрезала мама. – Деревенщиной был, деревенщиной и остался. Тоже мне придумал: заявиться в банк с чемоданом! – А с твоими авоськами для картошки лучше? – Какие есть. – И мама принялась ощупывать ашановские сумки насчет дырок. На следующий день, в обед, отец въехал на своем автобусе в наш двор, и мы всей семьей отправились в экспедицию за шестьюдесятью миллионами. Выглядели мы при этом настолько комично, что я кусала губы, еле сдерживая смех. Лица испуганные, руки потные, глаза бегающие. – Чего хихикаешь? – прошипела мне в спину мама. – Вокруг одни враги! Шедшая из магазина соседка прищурилась на наши сумки: – Вы куда это? На рынок что ли? – Да. На Даниловский, – торопливо сказала мама. – Слышь, Петровна? Прихвати мне картошки. – Картошки ей! – прошипела мама, залезая в автобус. – Она мне с прошлого года двести рублей должна! – Ты едешь за шестьюдесятью миллионами, – напомнила я. – А вспомнила про какие-то двести рублей. Да купи ты ей картошки. – Где? В банке, что ли? – ехидно спросила мама. – Лучше уж прослыть жадиной, чем объявиться миллионершей! Тут же набегут! Я тяжело вздохнула. Ну и денек! Отец дрожащими руками вставил ключ в замок зажигания, и мы тронулись. Полчаса показались мне бесконечностью. А ведь это было еще только начало! В офисе, где выдавали лотерейные выигрыши, нас встретили недоуменными взглядами, хотя мы позвонили накануне и заказали деньги. Вскоре выяснилось, что это недоумение относилось к нашим ашановским сумкам: – Куда столько? Все шестьдесят миллионов влезли в одну, еще и место осталось. – Пересчитывать будете? – со вздохом спросила кассирша. – Услуга платная. И в банке тоже. – Чего тебе, для хороших людей машинки жалко? – обиделась мама. – А ты сядь на мое место да пропусти через машинку такую гору деньжищ! – огрызнулась кассирша. – Кто знает, какие на них микробы? Я с ужасом посмотрела на пачки микробов, перетянутые белыми резинками. – Ну, что, пошли? – Отец подхватил набитую деньгами сумку. – В банке пересчитаем. И широким шагом двинулся к выходу. Мы с мамой засеменили следом. В предбаннике мама крикнула: – Стой! Дай я первой пойду! Отец испуганно замер. Мама нырнула наружу, тут же захлопнув за собой тяжеленную дверь. Мы с папой Степой очутились в полной темноте. Пауза затянулась, и я начала терять терпение. – Мама, сколько можно? Я решительно вышла на свет. – Цыц! – прикрикнула она. – Видишь, мальчишка стоит? Вид у него какой-то странный. – Он смотрит в свой смартфон. Там наверняка какая-нибудь стрелялка. Словно в ответ на мои слова раздалась автоматная очередь. Мама испуганно пригнулась. – Убит! – восторженно завопил мальчишка, размахивая смартфоном. – Ах ты, щенок! – охнула мама. – Развелось хулиганья! – Все! Хватит! – не выдержала я. – Идемте! Отец тоже вышел на свет, щурясь и судорожно стискивая ручки набитой деньгами сумки. По его красному от напряжения лицу струился пот. Перед тем, как достать брелок с ключами, папа Степа сунул сумку мне: – Соня, подержи. Я чуть не охнула. Шестьдесят миллионов показались мне неимоверно тяжелыми. – Что стоишь? Полезай! – толкнула меня в спину мама. И я торопливо полезла в автобус. Потом мы вдвоем протискивались через турникет. Оказалось, что у меня нет карточки на проезд, а мама забыла свой проездной. Надо было, конечно, выйти, и войти в другую дверь, но сумка с деньгами уже стояла в салоне, а оставить ее без присмотра мама не пожелала, ни на секунду. – Степка, зараза! – закричала она, пыхтя от напряжения. Надо было пролезть под низкой металлической палкой, а моя родительница дама габаритная. – Живо нажми какую-нибудь кнопку! Отец нажал, но с перепуга не на ту. Открылась дверь в середине салона. – Живо закрой, дурак! – завопила мама, потому что сумка с миллионами стояла аккурат напротив этой двери. Я грустно подумала, что нам, бедным людям, противопоказано иметь столько денег. Мы превращаемся в идиотов. Мысли бегут вперед, за океан, в заоблачные дали, к витринам ювелирных бутиков, а ноги прирастают к земле. Между мечтой и ее осуществлением лежит пропасть. Целый ряд каких-то конкретных действий. Надо куда-то ехать, с кем-то договариваться, что-то подписывать. И каждый из этих людей может обмануть. Мне стало страшно. – Все, поехали. – Мама плюхнулась на сиденье и достала носовой платок, обмахиваясь им. – Степка, ты там уснул, что ли? Отец, очнувшись, надавил на газ, автобус рванулся с места, будто это был не общественный транспорт, а гоночный болид. – Ты что творишь?! – закричала мама, чуть не ударившись лбом о спинку переднего сиденья. – А ну, сбавь обороты! Мотор тут же заглох. У папы Степы от напряжения дрожали руки, и автобус это словно почувствовал. Мы встали. – Так я и знала! – всхлипнула мама. – Господь нам знак подает! Не будет нам с этих денег счастья! – Быстро все успокоились, – велела я. – Деньги у нас, двери закрыты, никто не знает о том, что деньги у нас. Мы ведь никому об этом не говорили. – Они знают. – Мама кивнула на окна офиса, из которого мы только что вышли. – Вон, шпионят из-за занавесок. – Никого там нет. Для них это просто работа. Папа, поехали. Отец успокоился и справился с нервами. Мы влились в поток ползущих по шоссе машин. – О господи, только бы доехать! – причитала мама. Я, стиснув зубы, молчала. Успокоились мы только в банке. Охранник на входе посмотрел на нашу ашановскую «авоську» скептически, но пропустил. Вскоре мы уже оформляли ячейку. |