Книга Стать смыслом его жизни, страница 32 – Ирина Грин

Романтик Донской скоропалительный секс на заднем сиденье автомобиля не любил, предпочитая любовь при свечах на шелковых простынях. Однако приходилось подчиняться обстоятельствам.

Отстрелявшись, он отвез Полину домой и отправился к Кате.

Свет в окнах квартиры не горел — вероятно, не дождавшись его, девушка легла спать. При других обстоятельствах Александра задело бы такое пренебрежительное отношение к собственной персоне, но в нынешней ситуации он был даже рад.

Засунув в стиральную машинку благоухающую Полиниными духами рубашку, Донской долго тер себя мочалкой с ароматным гелем, периодически подносил к носу руки, долго принюхивался и, наконец, удовлетворившись результатом, отправился в спальню. В темноте Саша потихоньку залез под одеяло и через пять минут уже крепко спал.

Кате не спалось. Она слышала, как хлопнула входная дверь, как долго лилась вода в ванной. Раздались шаги, и Донской тихо улегся рядом с ней. Сомневаться, кем был «друг» Александра, не приходилось — от него вовсю разило женскими духами.

«Вот она, жизнь жены богатого мужчины! — подумала Катя. — Шлялся неизвестно с кем, а ты даже слова не можешь ему сказать». Конечно, можно было устроить сцену, но почему-то абсолютно не хотелось. Она поймала себя на том, что ей абсолютно безразлично, с кем прогулял весь вечер ее новоиспеченный босс.

Услышав его равномерное посапывание, Катя успокоилась. В очередной раз вспомнился небрежно засунутый за ручку букет, кольцо со странным камнем на одном из стеблей. Никогда в жизни она не видела такого. Потихоньку, чтобы не заметил Донской, Катя спрятала кольцо в карман джинсов и, как только осталась одна, надела на указательный палец. Перстень пришелся впору. Он был тяжелым, теплым и, казалось, наполненным добротой. Той добротой, которой в избытке было у Олега и которой ей, Кате, так не хватало. Нащупав в темноте камень на кольце, она гладила его, пока не заснула.

Утром Катя с Сашей приехали в офис первыми. Впрочем, все остальные работники «Ники» предупредили, что будут позже. Никита с близнецами отправился за деталями для апгрейда компьютеров — к началу работы нужно привести технику в порядок. Кроме того, решено было купить ноутбук для Кати.

Донской прошел в свой кабинет, Катя включила кофеварку и перелистывала бухгалтерские документы на столе.

Внезапно входная дверь распахнулась и в помещение ввалился мужчина таких внушительных габаритов, что и без того маленькая комнатка стала совсем крошечной. Казалось, еще немного, и она лопнет, словно перезревший арбуз в руках неловкого покупателя.

— На месте? — не здороваясь, спросил незнакомец и, не дожидаясь ответа, проследовал в директорский кабинет.

Дверь закрылась. Катя в ужасе прислушивалась к доносящимся оттуда голосам, не зная, что делать — сразу звонить в полицию или еще немного подождать.

В этот момент из кабинета вышел Александр и попросил сделать два кофе. На лице его не было ни капли испуга, поэтому Катя мгновенно успокоилась.

Когда она зашла в директорский кабинет, мужчина сидел за столом. Сидя он не выглядел таким большим и пугающим. Приличный такой мужчина, лет под пятьдесят, с большими залысинами и складками на лбу, делающими его похожим на мопса. Вот только у мопсов вряд ли встретишь такое властное выражение лица и такой не допускающий возражений подбородок. Поставив поднос с чашками и кофейником на стол, Катя поспешно ретировалась.

К счастью, в это время пришла Анечка.

— Привет! У нас гости? — спросила она с порога, прислушиваясь к голосам, доносящимся из-за закрытой двери.

— Да, какой-то мужик здоровенный.

— Наверное, это наш папа!

— Чей?

— Александра. Дмитрий Донской. Ну все, можешь считать, шеф весь день будет не в духе.

— Почему?

— Не знаю, — пожала плечами Анечка, — какие-то терки. Сама посмотришь. С ним на эту тему лучше не разговаривать — он просто с катушек слетает.

— Спасибо.

— Да не за что. Еще они с Никитой не любят, когда им на компьютерную тему какие-то советы даешь.

— Ну, это мне не грозит. Я в компьютерах не разбираюсь.

В это время входная дверь открылась — появился нагруженный коробками и пакетами Никита в сопровождении Маши-Паши.

— Доброе утро, — поприветствовал девушек Богданов, а близнецы радостно загалдели.

— Можно потише? — Анечка приложила палец к губам.

— Папа? — понимающе улыбнулся Никита.

Дмитрий Донской воистину оправдывал имя и фамилию, поскольку обладал воистину богатырским ростом и телосложением и до женитьбы мог служить иллюстрацией к словам «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй» ^[5]. Дмитрий окончил технологический факультет, работал мастером на заводе, любил шумные компании, дешевое вино и веселых девчонок, пока однажды зимой не встретил Сонечку.

Худенькая, как былиночка, с посиневшими от холода губами, она казалась существом с другой планеты, чудом оказавшимся на Земле.

София была балериной. Бесконечно талантливой в глазах Дмитрия и серенькой посредственностью по мнению руководства театра, в котором служила. И как же было поражено это самое руководство, когда однажды после «Лебединого озера» на сцену вылез здоровенный мужик с охапкой роз и, отстранив могучей рукой приму, вручил букет ничем не примечательному лебедю, скромно отиравшемуся на заднем плане.

Сонечка тогда переживала личную драму — ее бросил друг, танцор того же театра Аркадий. И ушел он не к более талантливой товарке несчастной балеринки, а к абсолютно бесталанному студенту политехнического института Анатолю, подрабатывавшему в театре ночным сторожем. История эта обросла слухами. Завистницы, эти Сальери в пачках, обвиняли бедную Сонечку в том, что она отвратила бедного мужика от всего женского рода.

Разглядев под непритязательной оболочкой нового поклонника доброе сердце, Сонечка позволила Дмитрию любить себя. Он принял этот дар и всю жизнь благодарил судьбу за щедрость.

Знакомство с Сонечкой коренным образом изменило жизнь Донского. Все началось той же зимой. Бедная Сонечка ужасно мерзла в драповом пальтишке. Зимнее пальто на ватине носить она не могла — из-за немыслимой тяжести у нее начинали подгибаться ноги. К вечеру девушка просто падала от усталости. Конечно, можно было купить норковую шубку, такую же, как у примы. Но для этого Донскому нужно было работать четыре года, питаясь разве что хлебом и водой. Любовь придала ему сил — бросив родной цех, он устроился продавцом в ларек, через три месяца, заняв денег у друзей, открыл собственный лабаз, потом еще один. Через год у Донского было семь торговых точек, а у Сонечки — новая шубка.