Онлайн книга «Ведьмины байки»
И Вранко вслед за ними: – Сто лет живу, моста этого не помню! Не к добру!!! Кар-р-р! Кар-р-р! Послушался я, слез. И впрямь – вовсе негодящий мост, каждый шаг волной отдается, вперед бежит. Доски новые, да положены вкривь и вкось, не к тому месту руки мастеровитые приставлены были. Берега у речки крутые, не видать, кто там под мостом схоронился. Остановился я посередь моста, призадумался: – Сбегай, Волчок, разведай, что там да как! – Вот еще, – трусовато щерится пес, – я и отсюда брехнуть могу… Гав!!! Тут мост как зашатается, опоры понадломились, доски поразъехались, взвыли мы на пять голосов – вместе с татем неведомым – да в реку! А воды-то в реке всего ничего, псу по шею, коню по колено, я же с головы до ног измочился – плашмя упал, думал, тону, ан нет – побарахтался и сел. Ощупал себя – вроде цел, не отбилось ничего нужного. Вокруг доски плавают, течение к ним примеривается, вниз по реке утягивает. Над нами ворон кружит, сверху доносится: – Я же говорил! Мудрых птиц слушать надобно! – Сам же и накаркал! – брешет пес, отряхиваясь. Откинул я волосы с лица, огляделся – больше нас стало. Подымается из пучины речной неглубокой молодец незнакомый, конопатый, упитанности немалой, в кольчуге поржавленной, с булавой шипастой наперевес, молвит неуверенно: – Ну, чудо-юдо поганое, теперь держись – пришел я твоей крепости испробовать, дай-кось попытаю, что опосля удара богатырского выдюжит – моя булава али твоя голова?! – Ты что, – говорю я злобно, воду сплевывая, – ошалел?! Какое я тебе чудо-юдо, да еще поганое? Я тебе сейчас твою булаву о твою же хребтину пообломаю, чтобы знал впредь, как честным людям мосты подпиливать! Пригорюнился молодец, снял шелом, почесал кудри рыжие. Смачно вышло, со скрипом. – Извиняй, добрый человек, обознался… Сказывали мне бабки знающие, что, ежели через воду текучую в месте безлюдном мост перекинуть, в полночь всенепременно чудо-юдо на него пожалует, тут-то его и хватать надобно, пока тепленькое! У меня так глаза на лоб и полезли. – То ли я от падения умом тронулся, то ли полдень сейчас самый что ни есть жаркий да светлый! – Ночью-то оно того… боязно… – мнется молодец. – А мост зачем подпилил, дурень эдакий? – Дык… чтоб врасплох застать… а то вдруг оно на меня кинется? – Еще бы ему не кинуться… – цежу я сквозь зубы, подымаясь да пиявку из-за ворота выкидывая. – И кто ж тебя, такого удалого да смекалистого, на белый свет породить сподобился? – Семен я… – басит молодец. – Ильи Муромца сын… Позабыл я всю свою обиду: – Так ты же брат мой двоюродный да тезка в придачу: я Семен – Кощеев сын, наши матери друг другу сводными сестрами приходятся! Возрадовался Семен Муромец, сгреб меня в охапку – только кости затрещали. – Слыхал я про тебя, братец, жаль, прежде свидеться не довелось! Куда путь-дорогу держишь? Отдышался я маленько после объятий богатырских: – Ищу я цветочек аленькой, а иду куда глаза глядят – не знаю я, где тот цветочек искать, может, по пути что сведаю. А ты зачем на чудо-юдо засаду строишь? – Прославиться решил, – вздыхает тезка. – Чтоб как батюшка! А то все «Муромцев сынок» да «Илюшин отпрыск», аж во рту кисло. Мне батюшкина слава без надобности, своей бы разжиться! – Вот те и разжился! – с берега лает пес. – Кощеева сына мостом пришиб, не всякий так-то сумеет! Суму, суму лови, хозяин, уплывает! Уставился Муромец на Волчка, уши мизинцами прочищает: – Вот те раз, а ведь всего-то одну чарку для храбрости и выпил! Не до разъяснений мне – сума-то и впрямь уплыла да потопла, а в ней одежа запасная, еды на три дня и книжка чародейская. Тут ворон ко мне на плечо присел, когтями в наплечник кожаный впился: – Тридцати верст не проехал, все припасы сгубил! Не к добру!!! Кар-р-р, кар-р-р! Отмахнулся я от вещей птицы, пошел к берегу, сапогами хлюпая. Ничего, едой да одежей всегда разжиться можно, а книжку я и так назубок знаю, на всякий случай брал. – Не печалься, Сема… – утешает меня Муромец, коня своего богатырского, бурого да лохматого, от куста отвязывая. – Я виноват, мне и ответ держать – поехали на торжище в славный город Колдобень, кольчугу мою купцам сбудем, на квас пропьем, на калачи проедим! Город-от за горушечкой, рукой подать. Покосился я на него с усмешкою: – Ну и безлюдное же место ты для моста выбрал, братец… – А какая ему, чуду-юду, разница? – хорохорится Муромец. – Зато мне польза великая: головы срубленные тащить недалеко, а в случае чего за стенами белокаменными отсидеться можно… Оглядел Сивка кольчугу богатырскую, всхрапнул жалостливо: – Ну, ежели кузнецу на лом всучить сумеете, может, по черствой баранке на брата и разживетесь… – Вот и ладненько, – говорю, – а ежели на квас не хватит – коня моего на мыловарню продадим. Прикусил Сивка удила, оставил шутки строить. * * * Заехали мы в город, сыскали кабак почище, спросили питья хмельного да закуси. Отговорил я Муромца кольчугу продавать – не сумой единой жив путник, сподобился перед дорогой пару монет в пояс зашить. Выпили мы за знакомство, разговорились. Хороший, кажись, Сема парень; чуток простоватый, зато души добрейшей и слову своему верен. – Ты, Кощеич, не серчай на меня за мост да суму, вот совершу подвиг, разживусь деньжищами и покрою твой убыток. – Какой подвиг-то, Сема? Полчища басурманские давно копья сложили, торговлей живут, чудо-юдо последнее твой батюшка прикончил, цари и те промеж собой замирились. Вздохнул Муромец горько, до дна чарку осушил. Подступила тут к нам голь кабацкая – мужичонка ледащий, в одежонке худой. Мнется у лавки, облизывается: – Ох ты гой еси, богатыри могучие, народные заступнички, а не лепо ли вам человека от лютой смерти похмельной избавить, поднести хоть на донышке? Посмеялись мы, налили голи кабацкой чарку зелена вина да зелен же огурец в придачу пожаловали. Все равно уже кем-то надкушенный. Опохмелилась голь кабацкая, повеселела: – Вот спасибо, добры молодцы, не дали пропасть! Дам я вам за то совет мудреный: не связывайтесь с девками, от них все беды. Мне ли девок бояться – на какую гляну, та и растает, да ни одна еще по сердцу не пришлась. Батюшка все посмеивался: «Тебе, Сема, по матушке прозываться надобно – Прекрасный: и волос ее золоченый, и очи зелены кошачьи, только что стать молодецкая». – Проку с того совета! Вот кабы подсказал, где цветочек аленькой сыскать, я бы тебе цельный ковш поднес. |