Книга Бандитский Петербург. 25 лет спустя, страница 162 – Андрей Константинов

В том же 1997 году случился еще один весьма неприятный для Михаила Львовича эпизод, правда, не общероссийского, а, скажем так, местного, питерского уровня. В августе сотрудники правоохранительных органов задержали в Санкт-Петербурге – по подозрению в неправомерном завладении автомобилем и самоуправстве – некоего Габруша, охранника Северо-Западной транспортной компании и по совместительству помощника депутата Госдумы Монастырского. Задержанный вместе со своим подельником, экономистом АОЗТ «Роман-инвест» Зефировым, «наехали» на гражданина N и, угрожая физической расправой, отобрали у него автомобиль с требованием вернуть 110 млн рублей, которые гражданин якобы задолжал «Роман-инвесту». Тогда полный благородного негодования господин Монастырский встал на защиту своего помощника, и с этого времени в печати об этом деле больше ничего не появлялось…

Ну а в сентябре 1998 года куда как более серьезная беда постигла другого помощника Михаила Львовича: в ночь на 29 сентября в кухне своей квартиры на третьем этаже дома № 91 по набережной Мойки был убит Смирнов Виктор Федорович, коммерсант, в прошлом помощник депутата Госдумы Михаила Монастырского. Пуля, предположительно выпущенная из малокалиберной винтовки, попала ему в голову.

В квартире Смирнова оперативники обнаружили видеокасстету, на которой бывший думский помощник, прямо скажем предусмотрительно, записал свое завещание. Оно начиналось словами: «Если вы смотрите эту кассету, значит, меня нет в живых. Мое убийство заказал депутат Госдумы Михаил Монастырский, у которого я много лет проработал помощником». Далее на кассете следовал обстоятельный рассказ о преступной деятельности Монастырского и лидера ОПГ Сергея Тарасова. В своем предсмертном послании Смирнов утверждал, что поводом для его устранения стала квартира на Мойке. В том же доме располагался офис Монастырского, и Михаил Львович неоднократно предлагал Смирнову продать ему квартиру, чтобы расширить занимаемые помещения. Но Смирнов отказывался. По его словам, он специально купил квартиру в этом доме, чтобы насолить Монастырскому, который якобы кинул его на крупную сумму. Помимо послания оперативники обнаружили в квартире убитого кассеты с записями телефонных переговоров с Монастырским и видеосъемки того, как члены тарасовской бригады вели за ним слежку.

На основании данных, содержащихся в кассетах Смирнова, следствие обвинило Монастырского в организации убийства коммерсанта. Но арестовать Михаила Львовича правоохранительным органам не удалось: вначале он пользовался депутатским иммунитетом, а по истечении срока полномочий спешно покинул Россию. 29 июня 2000 года «в связи с невозможностью установления местонахождения фигуранта» выделенное в отдельное производство уголовное дело в отношении Монастырского было приостановлено; его объявили в федеральный и международный розыск.

Между тем уже в сентябре 2000 года на рассмотрение в городской суд было передано дело в отношении предполагаемых организаторов и исполнителей убийства Виктора Смирнова – Сергея Тарасова и членов его ОПГ, Игоря Цыганкова, Владимира Кузнецова и Андрея Афанасьева (позднее, на скамье подсудимых, к ним присоединится задержанный в январе 2001 года еще один участник группировки Вячеслав Линец). В конце 2002 года суд признал Сергея Тарасова и его людей виновными в бандитизме, убийстве Смирнова, а также в вымогательстве и некоторых других преступлениях и приговорил к длительным срокам заключения: в частности, Кузнецов получил 20 лет, Цыганок – 16, Тарасов – 17 лет. Но если первые двое сразу отправились на зону, то Тарасов был помещен в тюремную больницу с диагнозом рак простаты.

Тарасов Сергей Михайлович (Тарас). По некоторым сведениям, начинал заниматься преступной деятельностью еще в составе знаменитой «бригады Васильевых». В начале 1990-х возглавил собственную преступную группировку, в которую в свое время входили такие известные в криминальных кругах личности, как Смирнягин (Макс) и Отс (Тормоз), – оба были убиты, когда посчитали, что самостоятельны в своих решениях. По данным правоохранительных органов ОПГ Тарасова обеспечивала силовое прикрытие бизнеса г-на Монастырского. Это «деловое сотрудничество» началось после того, как в начале 1997 года Тарасов вернулся в Санкт-Петербург из мест заключения – Тараса и его подельников обвиняли в бандитизме, но этот пункт обвинения, как водится, рассыпался в суде; в итоге все участники процесса отделались лишь небольшими сроками за «стандартное» вымогательство.

В августе 2003 года, вскоре после вынесения приговора, судья Смольнинского федерального районного суда вынес решение освободить Тарасова в связи с болезнью. Тюремные врачи обнаружили у него онкологическое заболевание. Прокуратура обжаловала это решение, ссылаясь на нарушения процессуальных нюансов, однако сам диагноз под сомнение поставлен не был. В итоге Тарасов был этапирован в колонию Новгородской области, и уже 20 января 2004 года судья Парфинского районного суда освободил его, дословно указав срок как «немедленно». В Санкт-Петербург вскоре вслед за Тарасовым прибыли и документы с аргументацией судьи: «…Тарасов осужден к лишению свободы, а не к смертной казни. …Неизбежен летальный исход. Таким образом, исполнение наказания в виде лишения свободы станет невозможным».

Шуму было много. Меж тем Тарасов в установленном законом порядке получил 28 января 2004 года общероссийский паспорт в 60-м отделе милиции, а чуть позже и заграничный. Едва оправившись от невзгод, летом этого же года продал свою квартиру на улице Куйбышева и переехал в семикомнатную квартиру на улице Профессора Попова. Устроился на работу в частное охранное агентство…

Сегодня Сергей Тарасов – добропорядочный коммерсант. Покинув охранный бизнес, в конце 2007 года он стал учредителем фирмы, специализирующейся на поставках бетона. Словом, устроился неплохо. Тем более что закон недвусмысленно указывает на невозможность пересмотра решения судьи по ст. 81 УК РФ. К тому же никто никогда и не оговаривал неизбежную дату кончины Тарасова в официальных документах.

Однако вернемся к Михаилу Львовичу… О нем практически ничего не было слышно вплоть до апреля 2003 года, когда появилось сенсационное сообщение о том, что городская прокуратура прекратила уголовное дело в отношении бывшего депутата Госдумы. Надо сказать, помимо своей объективной сенсационности это событие вызвало, как минимум, одну неприятную ассоциацию. Дело было прекращено, во-первых, после того как в Генпрокуратуру РФ из Интерпола поступила информация об установлении местонахождения Монастырского, а во-вторых, произошло это в один из самых последних дней деятельности Ивана Сыдорука в должности городского прокурора. Между тем именно в превращении целого ряда громких уголовных дел в мыльные пузыри многие городские СМИ обвиняли Ивана Ивановича, подводя итоги его работы в прокуратуре Петербурга (злопыхатели даже окрестили «дело Монастырского» «дембельским аккордом» бывшего городского прокурора). Впрочем, вступивший в должность прокурора Николай Винниченко после изучения всех обстоятельств отменил постановление, вынесенное Сыдоруком, и прокуратура Петербурга возобновила производство по ранее прекращенному ею же самой делу.

В Испании Монастырский поначалу жил неплохо, хотя и скучал. Конечно, поблизости находились особняки многих беженцев: Александра Малышева, Геннадия Петрова, Шакро Молодого и так далее. Но столь привычной российской движухи все равно не хватало. Говорят, к Монастырскому до последнего времени приезжали многие депутаты и члены правительства (по слухам, на вилле Монастырского проживал питерский экс-мэр Собчак – на самом пике гонений), с которыми Михаил Львович частенько выходил в море на своей яхте ценой в два миллиона долларов. Чем он их завлекал – абсолютно непонятно.