Книга Плюс на минус, страница 57 – Ольга Громыко, Андрей Уланов

– А я в истории совершенно не разбираюсь, – огорченно призналась Леночка. – Она для меня в школе самым трудным предметом была. То есть пока слушаешь или читаешь – интересно, но держать в голове все даты-имена…

– Будешь смеяться, – улыбнулся я, – но на даты-имена у меня память тоже всегда сбоила. А вот всяческие примеры людского идиотизма запоминал на «ура».

– Например? – заинтересовалась Леночка.

– Ну например, есть замечательная история о том, как в сорок втором году американцы высаживались на острове Кыска, в западной части Алеутской гряды. Все было, как говорится, по правилам: пятнадцать обстрелов с моря, сотня авианалетов, потом с кораблей пошел тридцатитысячный десант… – я сделал многозначительную паузу, – который и обнаружил, что весь японский гарнизон составляют шесть голодных дворняг. Остальные японцы смылись еще две недели назад. Правда, – добавил я, – прежде чем это выяснить, янки в перестрелке между разведгруппами положили человек двадцать.

Девушка неуверенно хихикнула. «Действительно, сдалась блондинкам эта военная история», – с досадой подумал я, но тут Леночка развернулась ко мне, обхватила руками подголовник, прижалась к нему щекой и с детским любопытством попросила:

– Расскажи еще что-нибудь, а? У тебя здорово получается.

Поколебавшись секунд пять, я решил не уходить от военно-морской тематики – все-таки образы бравых моряков с кортиками наперевес обычно кажутся женщинам куда романтичнее ковыляющей по уши в грязи пехоты.

– Ладно, слушай. Давным-давно, а конкретно – в позапрошлом веке – одна маленькая, но гордая латиноамериканская держава решила обзавестись кораблем новомодного тогда класса мониторов. Название этого корабля отечественные историки переводят в меру собственной стеснительности: кто пишет «Гуаскар», кто «Уаскар», но на самом деле кораблик был назван перуанцами в честь последнего инки милым русскому слуху именем «Хуаскар»…

Не знаю, насколько складно получилось у меня пересказать историю самого боевого кораблика перуанского флота, но, если на описании боя с «Шахом» и «Аметистом» Лена изредка хихикала, то геройски-безумный абордаж капитана Пратта выдавил из фифы вполне натуральный всхлип, как, впрочем, и финал сражения с двумя чилийскими «сундуками».

– …и с тех самых пор в строю перуанского флота всегда числится корабль «Адмирал Грау», ну а у чилийцев, соответственно, плавает «Капитан Пратт». Сам же «Хуаскар» тихо-мирно дожидается своего двухсотлетия в роли плавучего музея.

Леночка затянула паузу настолько, что я уже почти заподозрил фифу в умении спать с открытыми глазами.

– И что, – то ли восторженно, то ли недоверчиво спросила она. – Это и в самом деле все так и было?

– В точности, – подтвердил я. – Понимаешь, вторая половина девятнадцатого века – это период массового крышесноса в мозгах у кораблестроителей. Сотни лет люди, понимаешь, потихоньку доводили до совершенства деревянные парусники, а тут: бах! – паровая машина, бах! – бомбические орудия, бах! – броня. Прежде корабли служили десятилетиями, только бы доски подгнившие вовремя на тимберовках меняли. А тут иной раз получалось, что новенький весь из себя крейсер, а то и линкор, не успев сойти на воду, вдруг оказывается устаревшим. Веселое, в общем, было времечко.

– Веселое, – неожиданно печально отозвалась Лена. – А я про это ничегошеньки не знаю. И вообще линкор от крейсера не отличу.

– Ну для Белоруссии это не самое актуальное умение, – фыркнул я. – В здешних морях крупнее мониторов отродясь ничего не бултыхалось. Причем речных мониторов, по сравнению с которыми тот же «Хуаскар» выглядит сущим монст… Игорь!

Врач уже садился в машину. Ленка нервно схватилась за ключ зажигания: до угла было всего ничего, а за углом имелся перекресток. Задержись мы со стартом – и Игорь запросто мог бы от нас оторваться.

К счастью, «гольфик» не подвел, и уже через десяток минут мы получили возможность лицезреть, как наш подозреваемый бодро вбегает в подъезд панельной двенадцатиэтажки.

– И что теперь? – спросила Лена.

– Ну… можно пойти стучаться по квартирам. Например, под видом адвентистов каких-нибудь. Заехать к ним в церковь, набрать кипу журналов на халяву…

– Что-то не похож ты на адвентиста, – покосившись на меня, скептически заявила фифа. – Не соответствуешь заявленному образу.

– А какому соответствую? – мрачно спросил я.

– Охранник или даже спецназовец какой-нибудь, – не задумываясь, ответила девушка. – Зеркальные очки, камуфляж… их такими по телику и показывают.

– Угу… – Настоящих «спецов» я видал всего пару раз, да и то мельком, однако подобной приметы не заметил. – Выходит, значит, эдакий супермен…

И тут меня, что называется, торкнуло!

– Лен… у тебя служебная «корочка» с собой?

– Да, в сумочке, – кивнула напарница и тут же с подозрением спросила: – А зачем тебе?

– Смотри прямо, – скомандовал я вместо ответа. – Кого видишь?

– Подъезд, машины, дорожку…

– Я спросил «кого», а не что.

– Дети в песочнице, мамашка с коляской, молодая-жизнью-замордованная, – нараспев завела Леночка, – бабки на скамейке… это ты их собрался моим удостоверением пугать?

– Именно, – довольно кивнул я. – Ты только глянь, как они по сторонам зыркают. Мимо этих церберов на пенсии мышь не проскочит, а уж поделиться информацией они завсегда рады.

– Ну не знаю, – неуверенно сказала Лена. – А если какая-нибудь старушка повъедливей захочет твое «удостоверение» поближе рассмотреть?

– Настоящие спецагенты документ дважды не показывают! – гордо отчеканил я.

– О-о-ох… Ну хорошо, попробуй.

Пробы прошли, что называется, под бурные аплодисменты приемной комиссии. Думаю, можно было сработать даже и без фицияльного вида «корочки». Фраза: «Служб опасности, млад-лейт Волынников (пауза), а скажите, гражданки, знаете ли вы, кто проживает в данном подъезде?» подействовала на, казалось бы, мирно греющихся на солнышке бабушек не хуже, чем золотой ключик Буратино – на дверь в каморке папы Карло. За следующие пять минут я узнал, что третий подъезд являет собой настоящее гнездо вредителей, шпионов, диверсантов, буржуинов, самогонщиков и прочих явно предосудительных личностей, к числу коих принадлежат все проживающие в нем, за исключением Антонины Петровны и ее ближайшей родни. В частности:

– обитающий на первом этаже инженер Петров на самом деле никакой не Иванов, а Касымов и при этом регулярно получает в почтовый ящик письма из Израиля:

– на втором этаже по вторникам, четвергам и пятницам с двух часов по сорок минут играють на пианине, непонятно к чему, но совершенно точно – не к добру!

– семейство алкоголиков с третьего разводит клопов, от набегов которых периодически страдает весь дом, а участковый ну совсем ничего не желает предпринимать!