Онлайн книга «Второй шанс адмирала»
|
Это была буря! Настоящий шквал пронесся по штабам и наркоматам. Поговаривали, что Октябрьского за его пораженческие высказывания не только снимут, но и сошлют, невзирая на заслуги. А в мае немцы прорвали фронт под Харьковом и ринулись «нах остен», к Волге и на Кавказ. Ну, до грозненской нефти фрицы так и не добрались, а под Сталинградом они потерпели сокрушительное поражение осенью 42-го. Это случилось в ноябре, а еще через месяц Иосиф Виссарионович вызвал Филиппа Сергеевича в Москву и как ни в чем не бывало предложил ему занять пост наркома военно-морского флота… «…Красавец!» – подумал адмирал, провожая глазами громадный крейсер [42]. Ракеты, конечно, вещь сильная, вот только в артиллерийских погребах «Сталинграда» покоятся тысячи снарядов, а сколько туда вместится ракет? Двадцать? И что делать, когда они кончатся? Спускать флаг? Вздохнув, Октябрьский медленно пошагал дальше. Он все искал глазами тот самый таинственный фургон, что некогда вернул его в прошлое, выправив мировую линию непутевой жизни, но не находил. Усевшись на лавочку в тени, Филипп Сергеевич поглядел на прогуливавшиеся парочки, потом перевел взгляд на афишу кинотеатра – шел фильм «Жизнь дается лишь дважды», про Джеймса Бонда. Напротив, на стене дома, был растянут большой плакат – огромная фотография Лаврентия Берия и Юрия Гагарина, машущих с трибуны Мавзолея. Да, это было событие! Человек полетел в космос! Все радовались, кричали, скандировали, и никто из них даже не догадывался, что могло быть иначе. Хрущевщина, губительный ХХ съезд, вынос тела Сталина из Мавзолея, Новочеркасск, Карибский кризис… – Можно присесть? Октябрьский вздрогнул, выведенный из дум, и увидел прямо перед собой Тимофеева. – Присаживайтесь, конечно, – суетливо подвинулся адмирал. – Вы, Александр Сергеевич, прямо как Мефистофель… Тимофеев весело рассмеялся. – А что, – спросил он, лукаво щурясь, – хотелось бы вам, как Фаусту, воскликнуть: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»? – Да! – с чувством ответил Филипп Сергеевич. – Вот это и есть самое приятное в моей работе, – признался Тимофеев. – Откуда вы? – Не скажу, – виновато ответил Александр Сергеевич. – И из какого века, не намекнете? – Увы! – Хм… «В тот раз» вы сказали, что я умру то ли 8-го, то ли 9 июля. А теперь? – А теперь я не знаю даты вашей смерти, Филипп Сергеевич, – серьезно сказал Тимофеев. – Вы прожили другую жизнь – славную жизнь, которой можно гордиться, и не стоит думать об уходе из нее так рано. Октябрьский тонко улыбнулся. – Понимаю… Жизнь дается лишь дважды! |