Книга Второе Правило Волшебника, страница 136 – Терри Гудкайнд

Она замолчала. Чандален медленно отошел к перилам и пробежался пальцами по полированной поверхности. Когда он заговорил, голос его был непривычно мягок:

— Ты видишь во мне упрямца. И я в тебе тоже. Быть может, нашим отцам стоило научить нас тому, что люди часто делают то, что делают, не из упрямства, а оттого, что боятся за тех, кого обязаны защитить. Может быть, нам надо стараться видеть друг в друге не врагов, а людей, делающих все возможное, чтобы спасти свой народ.

Тень улыбки тронула ее губы.

— Возможно, Чандален вовсе не так слеп, как я думала. Боюсь, и мой взгляд должен стать острее, чтобы я смогла видеть в тебе человека чести, которым ты и являешься.

Чандален сдержанно улыбнулся и кивнул.

— Ричард-с-Характером неглуп, — сказал он и, перегнувшись через перила, поглядел вниз, на первый этаж, — если говорил, что выбрал бы Чандалена, чтобы Чандален защищал его спину в бою.

— Ты прав, — тихо сказала Кэлен. — Ричард не глуп.

— И к тому же он пожертвовал собой, став твоим мужем. Ведь если бы тебе пришлось выбирать мужа, ты, безусловно, выбрала бы мужчину из Племени Тины, потому что мы очень сильны. — В его голосе прозвучала гордость. — И, вероятно, ты выбрала бы меня, потому что тебе нужен сильнейший. Ричард спас меня.

— Очень жаль, что такая судьба представляется тебе столь ужасной, — с натянутой улыбкой сказала Кэлен.

Чандален подошел к ней. Некоторое время он смотрел ей в глаза, а потом начал развязывать ленточку на правом предплечье. Сняв костяной нож, он протянул его Кэлен.

— Дед будет горд, что защищает тебя, женщину Племени Тины.

— Чандален, я не могу его принять. В нем дух твоего деда.

Не обращая внимания на ее слова, он начал привязывать нож к левому предплечью Кэлен.

— Дух моего отца со мной, и со мной моя сила. Ты сражаешься за людей Тины. Дедушка хотел бы быть рядом с тобой в этой битве. Ты оказываешь ему честь.

Он завязал узел, и Кэлен гордо вскинула голову.

— Это большая честь для меня, Чандален.

— Это хорошо. Теперь твой долг — сражаться так же, как сражался мой дед, и защищать своих людей. Всех своих людей. — Он взял ее правую руку и приложил к ножу. — Поклянись, что всегда будешь верна этому долгу.

— Я уже поклялась защищать людей Тины и все народы Срединных Земель. Я сражалась и буду сражаться за всех вас.

Но охотник не отпускал ее руку:

— Поклянись Чандалену.

Она всмотрелась в его суровое лицо и сказала:

— Клянусь.

Чандален улыбнулся и заботливо поправил ее накидку, которую сдвинул, чтобы привязать нож.

— Когда Чандален увидит Ричарда-с-Характером, он поблагодарит его за избавление от участи стать супругом Матери-Исповедницы. Я желаю ему удачи, ибо он, как и я, защищает людей Тины. Так говорил Птичий Человек.

Кэлен подняла с пола накидку Чандалена.

— Надень. Я не хочу, чтобы ты замерз. Тебе еще предстоит проводить меня до Эйдиндрила.

Он кивнул и, накинув шкуру на плечи, вновь посмотрел на дверь.

— Кто-то побывал здесь после того, как враги ушли.

Кэлен нахмурилась:

— Почему ты так думаешь?

— Зачем ты закрываешь дверь после того, как осмотришь комнату?

— Из уважения к умершим.

— Когда мы пришли, двери были закрыты. Те, кто насиловал женщин, не стали бы этого делать. У них уважения нет. Двери закрыл кто-то другой, кто был здесь до нас.

Кэлен тоже поглядела на двери, взвешивая его слова.

— Наверное, ты прав. — Она покачала головой. — Они не стали бы закрывать двери.

Чандален снова перегнулся через перила, глядя на лестницу.

— Зачем мы здесь?

— Я должна была узнать, что стало с людьми.

— Ты видела это снаружи. Зачем мы пришли в этот дом?

Кэлен опустила глаза.

— Потому что я хочу узнать, убита ли королева.

Чандален посмотрел на нее через плечо.

— Она что-то для тебя значит?

— Да, — ответила Кэлен, чувствуя, как бьется сердце. — Ты обратил внимание на статуи у входа?

— Мужчина и женщина?

Кэлен кивнула.

— Женщина — это ее мать. Моя мать была Исповедницей. Мужчина — это отец королевы. Король Вайборн. Он был и моим отцом.

Чандален удивленно изогнул бровь:

— Ты — сестра королевы?

— Сводная сестра. — Собравшись с духом, Кэлен начала подниматься по лестнице. — Давай посмотрим, здесь ли она. Потом можно будет идти дальше, в Эйдиндрил.

У входа в королевские покои Кэлен остановилась, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Она не могла заставить себя открыть дверь. В покоях стоял отвратительный смрад, но Кэлен не обратила на это внимания.

— Останься здесь, а я посмотрю, — предложил Чандален.

— Нет, — ответила Кэлен, — я должна увидеть своими глазами.

Она потянула за ручку, но дверь оказалась запертой. Впрочем, в замочной скважине торчал ключ. Кэлен коснулась обжигающе ледяного металла.

— Это и есть замок, о котором я тебе говорила, — сказала она и, вынув ключ, показала его Чандалену. — А это ключ. — Вставив ключ на место, она повернула его дрожащими пальцами. — Если у тебя есть ключ, ты можешь отпереть замок и открыть дверь.

Тот, кто запер дверь, сделал это из уважения к королеве.

Окна в королевской приемной были целы, и мебель — тоже. Впрочем, теплее от этого в комнате не было, зато воняло так, что Кэлен и Чандален едва не задохнулись.

Вся приемная была заляпана человеческими испражнениями. Они были повсюду: на коврах, на столах, даже в камине, не говоря уж о бархатных креслах и диванах.

Стараясь дышать сквозь мех на накидках, Кэлен и Чандален, осторожно ступая, прошли в королевскую опочивальню. Там было еще хуже — просто некуда поставить ногу. Здесь были измазаны даже стены, а на королевской кровати возвышалась целая зловонная пирамида. Если бы все это не замерзло, в комнате нельзя было бы находиться ни секунды.

Но трупов, к счастью, здесь не было. Королевы не было во дворце.

Список подозреваемых в голове у Кэлен сократился до одной строчки.

— Кельтонцы! — прошипела она.

Чандален был ошарашен.

— Зачем они это сделали? Разве они дети, не знающие, как себя вести?

Оглядевшись напоследок еще раз, Кэлен стрелой вылетела в коридор, снова заперла дверь и сделала наконец первый глубокий вдох.

— Это послание, — сказала она, отдышавшись. — Знак презрения к тем, кто здесь жил. И к людям, и к тому, что им принадлежало. Победители старались унизить побежденных всеми способами, которые могли придумать.