Онлайн книга «Шестое Правило Волшебника»
|
– Как ты сюда попал? – рявкнула Никки. – Универсальный ключ, – помахал он ключом, как королевским жезлом. – Мой папаша – управляющий. Я просто осматривал ваши шмотки на предмет подрывной литературы. – А ты умеешь читать? – Никки просто сочилась ядом. – В жизни не поверю, пока своими глазами не увижу! С физиономии юнца не сходила вызывающая ухмылка. – Нам не нужны тут подрывные элементы. Это может подвергнуть опасности всех остальных. Мой отец обязан сообщать о любой подозрительной деятельности. Ричард шагнул в сторону, пропуская направившегося к двери парня, но тут же перехватил его за руку, когда тот схватил свечку. – Это наша свечка, – произнес Ричард. – Да ну? С чего ты это взял? Ричард сжал крепче обнаженную мускулистую руку парня. Глядя ему в глаза, он жестом показал: – На ее основании вырезаны наши инициалы. Парень машинально перевернул свечку, чтобы посмотреть. Горячий воск брызнул ему на руку. Взвыв, он выронил свечу. – Ох ты! Беда какая! – спокойно проговорил Ричард. Наклонившись, он поднял свечу. – Надеюсь, с тобой все в порядке? Горячий воск в глаза ведь не попал, а? Жутко больно, когда горячий воск попадает в глаз. – Да? – Юнец отбросил прямые темные волосы со лба. – А откуда ты знаешь? – У себя на родине я как-то видел, как это случилось с одним бедолагой. Ричард высунулся в коридор, где горела на полке еще одна свечка. И ногтем демонстративно нацарапал Р и С на основании свечи. – Вот видишь? Мои инициалы. Юнец даже не соизволил поглядеть. – Угу, – буркнул он и рванулся к дверям. Ричард вышел с ним вместе и зажег свечу от той, что горела в коридоре. Юнец, притормозив, высокомерно глянул на Ричарда. – А как тот придурок ухитрился залить себе воском глаза? Он что, такой же тупой здоровенный облом вроде тебя? – Да нет, – небрежно ответил Ричард. – Вовсе нет. Это был озабоченный юнец, по глупости позарившийся на чужую жену. И воск в глаза ему налил муж. – Да ну? А почему этот тупоголовый козел попросту не закрыл их? И тут Ричард впервые за все время одарил парня не сулящей ничего хорошего улыбкой. – Да потому что ему сперва отрезали веки, чтобы он не мог закрыть глаз. Видишь ли, там, откуда я родом, с каждым, кто прикасается к женщине вопреки ее воле, обращаются не больно-то ласково. – Да ну? – Ага. И веки – не единственное, что отрезали тому молодцу. Юнец снова отбросил волосы со лба. – Ты что, мне угрожаешь, облом? – Нет. Я не могу сделать тебе ничего хуже того, что ты уже делаешь себе сам. – Это ты о чем? – Ты никогда ничего в жизни не добьешься. Ты всегда будешь ничтожеством, грязью, что счищают с сапог. У тебя есть лишь одна жизнь, а ты ее растрачиваешь впустую. И это очень печально. Сомневаюсь, что ты имеешь хотя бы малейшее представление, что означает быть по-настоящему счастливым, совершить что-то действительно стоящее, чтобы можно было гордиться собой. Ты сам все это на себя навлек, и хуже этого ничего быть не может. – Я не могу изменить свою жизнь. – Нет, можешь. Ты сам строишь свою жизнь. – Да ну? И как ты себе это представляешь? – Посмотри, в каком свинарнике ты живешь, – обвел рукой Ричард. – Твой отец – управляющий. Почему бы тебе не проявить немного гордости и не привести в порядок это место? – Так он ведь управляющий, а не хозяин. Хозяин был алчным сукиным сыном, сдирающим плату, которая многим была недоступна. Орден забрал этот дом себе. А хозяина за его преступления против народа замучили до смерти. Моему отцу дали работу управляющего. Мы просто присматриваем за этим домом, чтобы помогать таким дуракам вроде тебя, у кого нет жилья. У нас нет денег на ремонт дома. – Денег? Разве нужны деньги, чтобы убрать весь этот мусор в коридоре? – указал Ричард. – Не я его набросал. – А погляди на эти стены. Чтобы их вымыть, деньги вовсе не нужны. А пол в этой комнате? Его не мыли лет десять как минимум. – Эй, я ведь не уборщица! – А ступени у подъезда? Кто-нибудь в один прекрасный день свернет себе шею. Может, даже ты сам или твой отец. Почему бы тебе для разнообразия не сделать что-нибудь полезное и починить их? – Я же сказал, у нас нет денег на ремонт. – А для этого деньги и не нужны. Ее нужно лишь перебрать и заменить прогнившие ступеньки. А их можно вырезать из валяющихся повсюду деревяшек. Парень вытер ладони о штаны. – Раз ты такой умный, так чего ж не починишь ступеньки? – Отличная мысль. Я так и сделаю. – Да ну? Я тебе не верю. – К парню снова вернулась наглость. – Завтра, после работы, я починю ступеньки. Если придешь, то я научу тебя, как это делать. – Может, и появлюсь, чтобы посмотреть на придурка, который будет чинить что-то, что ему даже не принадлежит, и чинить задаром к тому же. – Вовсе не задаром. А потому, что я тоже хожу по этой лестнице, и чтобы дом, в котором я живу, выглядел поприличней. И мне не хочется, чтобы моя жена сломала себе ногу. Но если ты захочешь прийти и научиться, как чинить лестницу, то сперва наденешь рубашку из уважения к живущим в твоем доме женщинам. – А если я приду посмотреть, но не стану напяливать рубашку, как какой-то старый пердун? – Тогда у меня не найдется достаточно к тебе уважения, чтобы тратить время на то, чтобы учить тебя чинить ступеньки. И ты ничему не научишься. – А если я не хочу ничему учиться? – Ну, тогда, наоборот, я узнаю кое-что новое о тебе. – Да за каким лешим мне вообще нужно учиться чинить какие-то дурацкие ступеньки? – закатил глаза парень. – Вообще-то особой необходимости учиться чинить ступеньки у тебя нет, но если тебе не наплевать на себя самого, то тебе следовало бы хотеть чему-нибудь научиться. Даже самым простым вещам. Человек начинает гордиться собой, только если делает что-то полезное, пусть это всего лишь только починка нескольких ступенек. – Да ну? Я и так горжусь собой. – Ты запугиваешь людей и их страх ошибочно принимаешь за уважение. Никто не может дать тебе самоуважение, даже те, кому ты небезразличен. Самоуважение человек зарабатывает сам. А пока что ты умеешь только пыжиться и выставлять себя дураком. – Это кого ты обозвал... – скрестил на груди руки парень. Ричард ткнул парня пальцем в гладкую грудь, вынуждая отступить на шаг. – У тебя всего одна жизнь. Шляться по улицам, оскорбляя прохожих и пугая людей, с твоей бандой – это все, что ты хочешь от жизни? Это все, на что ты хочешь растратить свою единственную жизнь? Каждый, кто чего-то хочет от жизни, хочет, чтобы его жизнь что-то значила, пожелал бы учиться. Завтра я починю эти ступеньки. И завтра мы узнаем, что ты собой представляешь. |