Книга Чужие дети, страница 50 – Диана Машкова

– Голодные, – хором ответили оба, привычно откликнувшись на чужую жалость и состряпав горестные лица.

– Смотрите, – охранник приоткрыл дверь, – направо лестница идет вниз, в подсобки. Шмыгайте туда и сидите как мыши, а я вашим братьям по рации сообщу.

– Не понял, – Леха смутился, – у них рации есть?

– Конечно. Вся охрана между собой связана. Давайте, бегом!

Игорь с Лехой метнулись внутрь и практически кубарем скатились вниз по лестнице, оказавшись в длинном, пропахшем кухней, коридоре. Животы, в которых с завтрака не было ни крошки, дружно заурчали.

– Ты чего-нибудь понял? Я – нет. – Леха растерянно озирался в полумраке.

– А чего тут непонятного? – Игорь хмыкнул. – Твои братья, по ходу, никакие тут не хозяева. Обычные охранники.

– Ты придурок? Они мне сами рассказывали…

– Ну-ну.

Леха в ярости вмазал кулаком по стене и ее же пнул, оставив на белой поверхности грязный след от ботинка. Мало было в его жизни разочарований?! Теперь вот еще и это!

Игорь кинул рюкзак около стены, молча сел на него и стал ждать. Леха рухнул на пол следом за ним. Прошло немного времени, и на лестнице послышались шаги. Перед Лехой и Игорем возник разъяренный Николай в форме секьюрити.

– Ты, Леха, совсем обалдел? – Слюни фонтаном брызгали из его скривленного злостью рта. – Кто тебя сюда звал?!

Подросток оторопел, не в состоянии выдавить из себя ни звука. После затянувшейся паузы за друга ответил Игорь.

– Мы свалили из детдома, – он увидел, как выражение ярости на лице Николая сменилось испугом, – теперь нам некуда идти.

– А я тут при чем?

– Так вы же его брат, обязаны помочь, – безапелляционно заявил Игорь, – и так столько времени неизвестно где прохлаждались. Могли бы давно его из детдома забрать!

Леха ткнул Игоря в бок, но тот даже не обратил на друга внимания. Внутри него уже кипела ответная злость – на всех этих чертовых взрослых, не помнящих родства. И особенно на собственную мать.

Николай быстро ушел, не сказав ни слова. Игорь и Леха проводили его растерянными взглядами. Последний весь сжался, думал, друг сейчас всыплет ему по первое число за эту дурацкую историю, в которую он его втянул. Но Игорь молчал. Он только прищурился, сосредоточенно размышляя. Наконец Николай вернулся.

– Эй, вы, балбесы, – бросил он притулившимся у стены сиротам, – идите за мной.

Игорь поднялся, закинув за плечо рюкзак. Леха встал следом за ним. Николай сворачивал то влево, то вправо, открывал картой-пропуском двери и аккуратно захлопывал их за собой. Наконец они оказались в душном помещении, заставленном посудомоечными машинами. Уперев руки в бока, навстречу выплыла пышнотелая сексуальная брюнетка лет тридцати. Помимо короткого форменного платья на ней был еще белый фартук, а на голове красовался кружевной кокошник.

– Эти, шо ли?

– Ну да, – Николай виновато кивнул, – Любушка, ты уж на одну ночь прими. А там мы их сами пристроим куда положено.

– Хилые хлопцы, – недовольно пробурчала она. – Как тяжести будут таскать?

– Они только с виду, – Николай спешил отделаться от ребят, – а так крепкие. Главное, дай им пожрать, и пусть помогают.

– Ладно, – Любушка притворно-тяжело вздохнула и, кокетливо поправив локон, выбившийся из-под кокошника, махнула пышной рукой, – у меня, как назло, посудомойщица заболела. Шагайте сюда.

Николай, послав ей воздушный поцелуй, успокоенный, убежал.

После обильного ужина на Леху с Игорем напялили резиновые фартуки и всучили в лапы огромные подносы. За работу обещали еще раз покормить и оставить ночевать в подсобке, вместе с разнорабочими. Задача была простая – забирать грязные тарелки, стаканы, чашки, которые притаскивали в подсобку официанты, счищать с них остатки еды и загружать в посудомоечные машины.

Работать не хотелось, после сытной еды клонило в сон. По привычке ребята начали сопротивляться и качать права. Прочитали целую лекцию о том, что детский труд под запретом, нельзя эксплуатировать несовершеннолетних. В детдоме подобные демарши прокатывали на ура, никто и не пытался настаивать – труд в баторе даже по документам был запрещен. Сироты прекрасно об этом знали и вовсю пользовались своим привилегированным положением. Домашние пусть вкалывают на своих родителей, а они – дети государственные. Если бы кто-то из чиновников застал воспитанников детдома за физической работой, директора могли запросто уволить. Случаи такие были, им рассказывали. Не просто же так в учреждениях платили зарплаты уборщицам, прачкам, поварам и прочему обслуживающему персоналу. Не будь сирот, зачем государству содержать столько ненужных работников?

– Нам напрягаться нельзя, – буркнул Леха.

– Чего?! – удивилась Любушка.

– Мы еще дети.

– Ага! – возмутилась она. – Я с двенадцати лет на кухне.

– А мы си́роты, – применил отработанную тактику Игорь, – нас закон охраняет.

– Да? Ну и топайте отсюда, – не выдержала Люба, – в свой детдом. Чего приперлись-то? Я дармоедов кормить не буду.

Деваться было некуда. Леха с Игорем, еле переставляя ноги, приступили к работе. Они носили по три тарелки, чтобы не напрягаться, и через пятнадцать минут в подсобке выросла гигантская гора посуды. Прилипшие остатки еды с тарелок счищать было лень, и парни, не особо разбираясь, запихивали посуду в машинки как попало, вместе с объедками. Через час работы руки у обоих с непривычки дрожали, а усталость накатила такая, что хоть ложись и помирай.

Люба, заглянув проверить, как идут дела, застыла с вытаращенными глазами. Насмотревшись за восемнадцать лет на кухне разного, таких никчемных работников она видела впервые.

– Вы что творите, бездельники?!

– Вкалываем, – огрызнулся Леха.

– Почему на стоке гора посуды? – Она беспомощно оглядывалась. – Уже гостям подавать не в чем.

– Подождут, – буркнул Игорь.

И тут за их спинами со скрежетом остановилась одна из посудомоечных машин. Из-под аппарата, который надрывно крякнул и внезапно заглох, потекла вода.

– Вы шо напихали туда, паразиты? – Люба завизжала не своим голосом. – Кости на тарелках оставили?

– Да хрен их знает, – Игорь в ярости сорвал с себя фартук и кинул к ногам женщины, – с меня хватит роскошной жизни! Ночной клуб, блин!

Любушка засуетилась, на чем свет стоит проклиная Николая. Стала звонить технику, сама выхватила у Игоря поднос и побежала за грязной посудой. Сироты не обращали на нее никакого внимания, словно это был не человек, а еще одно бытовое устройство. Она была не из их мира, а значит, плевать на ее чувства.

– Прости, брат, – Леха испуганно схватил друга за руку, – я не знал, что будет вот так.

– А я тебе что-то говорю? – Игорь морщил лоб, словно над чем-то раздумывал.