Онлайн книга «Британские СС»
|
– Шли бы вы к медикам. Руку ведь потеряете. – Мне велели оставаться на месте, – ответил парень. Хут пожал плечами и с чистой совестью зашагал дальше. За воротами в уголке был припаркован его любимый транспорт – мотоцикл «БМВ» с коляской. Штандартенфюрер наверняка укрыл его там в надежде как-нибудь улизнуть до завершения нудной церемонии. К мотоциклу был приставлен охранник в форме СС. Завидев начальство, он стер пыль с седла рукавом. Насморк у Хута от пыли и травы в воздухе заметно ухудшился. Он утер платком слезящиеся глаза и громко высморкался. – Вам известен некий полковник Мэйхью? – спросил он Дугласа, шмыгая носом. – Мэйхью? Его всякий полисмен в Лондоне знает. Лучший полузащитник в команде Скотленд-Ярда по регби. Хут уставился на Дугласа, будто подозревая его в уклонении от прямого ответа. – А всякий полисмен видел этого человека на прошлой неделе? – Наверняка. Во всяком случае, лично я видел. – Вы хорошо его знаете? – Хут прижал пальцы ко лбу. – У вас бывали синуситы, инспектор? – Нет, бог миловал! Э-э, в смысле, полковника я хорошо знаю, а синуситов не бывало. – Иногда я вас вообще не понимаю. – Хут вынул из кармана пачку каких-то бумаг, порылся в них и передал Дугласу маленькую фотокарточку. – Вы видите здесь полковника Мэйхью? На первый взгляд фото было крайне низкого качества, но Дуглас был в курсе проблем, сопряженных с применением длиннофокусного объектива: любое движение может смазать результат. Понимал он и то, что фототехник рискнул увеличить выдержку. Словом, перед ним была очень хорошая фотография. – Да, похоже, это полковник Мэйхью. А вот этот, который смотрит прямо в камеру… это ведь генерал-майор фон Руфф? – Он заметил автомобиль, в котором сидел мой фотограф. Ушлая старая свинья… Ну а третий, как вы уже догадались, профессор Фрик. Все-таки Хут имел талант к драматическим эффектам, которому позавидовал бы любой комедиант в ночном клубе – а то бы и попытался перенять пару фокусов. – Профессор Фрик! – воскликнул Дуглас в искреннем изумлении. – Я думал, он мертв! Погиб год назад на фронте! – Восстал из гроба. А теперь скажите мне, что общего у этой троицы? Ну помимо желания скрыться от фотографа. – Атомная бомба? – О, вам бы в полиции работать! Впрочем, вы можете дать ответ и поточнее. Думайте! Генерал-майор фон Руфф возглавляет абвер в Великобритании. За спиной у него стоит полковник управления вооружений сухопутных сил, на фото в тени его не видно. Очевидно, им от старины Фрика нужна супербомба. Но что тут делает Мэйхью? – Не знаю. – Очевидно же, что заключает сделку, что еще ему с ними делать? Некоторое время они с Хутом смотрели друг другу в глаза. – Вы полагаете, что Мэйхью продает им какие-то данные? – спросил Дуглас наконец. – Не какие-то, а машинописные копии тех самых расчетов, которые сгорели в камине Питера Томаса. Голову даю на отсечение. – Зачем? Ради денег? – Вы мне скажите, Арчер, чего полковник Мэйхью желает более всего на свете? Ну вы англичанин, вы знаете ответ. – Вы имеете в виду спасение короля? Хут снисходительно похлопал Дугласа по плечу и завел мотоцикл. – Что я должен сделать? – крикнул Дуглас сквозь рев мотора. – Передайте Мэйхью, что мне нужны эти расчеты. – А что насчет остального? – Чего остального? Дуглас оглянулся по сторонам. Хут приглушил мотор, так что его звук стал похож на далекий стук барабанов. – Что насчет короля? – спросил Дуглас тихо. Хут забрал у него фотографию, спрятал в общую кучу конвертов, бумажек и записок, которые таскал в кармане, а взамен вынул из кучи бурого цвета бланк, сложенный пополам. Сложил еще раз и сунул Дугласу в нагрудный карман. Бесстрастно улыбнулся, привстал с седла и взглянул на хаос, царящий на кладбище. – Полюбуйтесь, Арчер. Русские обвинят во всем нас, завтра вы увидите эту картину на первой страницы «Правды». Больше всего раненых и убитых было на вершине холма. Именно там стояли все сливки советской делегации – в сопровождении жен, дочерей и любовниц, по документам проходящих как секретарши. Шелка с Бонд-стрит, роскошная шерсть с Сэвил-Роу кровавыми клочьями валялись на сугробах мраморного крошева. Многим из лежащих там фигур уже не суждено подняться на ноги. Однако Хут ошибался, никакие фотографии в газеты не попадут – ни в «Правду», ни в «Фелькишер Беобахтер», ни в «Таймс», ни в «Трибьюн», никуда. Кладбище оцепила полевая жандармерия и обыскивала на выходе всех, кто прошел по журналистским пропускам. На земле клубком гадюк извивалась на ветру засвеченная фотопленка, изъятая из камер, кассет и даже запечатанных новых упаковок. Уехать Хут не успел. К нему подбежал офицер СС. – Там группенфюрер Шпрингер, сэр! Вызывает срочно! Оставшись один, Дуглас вытащил из кармана сложенный бланк – впрочем, уже зная, что это такое. Ордер на арест по новой, упрощенной форме: фамилия, имя, адрес и невнятная причина – защитный арест. Именно с такой формулировкой нацисты навсегда увозили взрослых и детей в неизвестном направлении. Был какой-то особый цинизм в том, что Хут поставил под этим почти нечитаемую подпись карандашом. Убирая бланк в бумажник, Дуглас вздрогнул от душераздирающего вопля. За оградой группа военных инженеров лебедкой поднимала с кого-то огромный камень. Пострадавший уже умирал. Дуглас почти бегом пересек парк Уотерлоу и нашел на Хайгейт-Хилл телефонную будку. Трубку взял личный слуга полковника. Дуглас его знал. Отставной констебль полиции, два года подряд побеждавший в чемпионате по боксу в тяжелом весе и упустивший победу в третий раз по обидной случайности. Он тут же позвал к телефону Мэйхью. – Инспектор полиции Арчер, – произнес Дуглас формальным тоном. – У меня в руках ордер на ваш арест. – Говорить можете? – Я звоню из будки. Штандартефюрер Хут только что выдал мне ордер. Подписан им лично. Обвинения нет, это защитный арест. – Что теперь? – На дорогах ужасные заторы. – Да, я слышал официальное заявление в новостях. Вот немцы теперь локти кусают, что дали Би-би-си разрешение на прямую трансляцию… Ну что ж, полагаю, добираться вам досюда не меньше часа. – Не меньше. – Спасибо, Арчер. Подниму связи, может, что и получится. В любом случае увидимся в гостях у вашей дамы. Дуглас заподозрил, что Мэйхью не осознает серьезности нависшей над ним угрозы. Не исключено, что он верит пропаганде, изображающей концентрационные лагеря эдакими спартанскими заведениями, где самое неприятное – это жесткая постель, отсутствие горячей воды и необходимость физических упражнений. В таком случае его мог ожидать кошмарный сюрприз. |