Книга Разбойник с большой дороги. Кадетки, страница 45 – Вера Чиркова

— Нет, не забыл. И очень прозрачно намекнул, что случится с твоими детьми, если с дурной головы Фангерта упадет хоть волос.

— Слов про моих детей я ему никогда не забуду и не прощу, а голову княжича мы можем отправить его папеньке замороженной, чтобы волосы не потерялись, — с ненавистью процедила королева, и доведись Сарлиту Галтено увидеть эту гримасу, он и на миг не усомнился бы в искренности намерений ее величества.

Однако Олифания лишь едва заметно усмехнулась в ответ, точно зная, чего больше всего страшится Зантария. Если забыть о тревоге за детей, разумеется.

Ошибиться, вынося приговор, и казнить невиновного.

И в большей мере это заслуга ее, Фаньи. Когда-то, тридцать лет назад, сидя в мягких подушках роскошной дорожной кареты, она рассказала юной тогда маркизе свою историю, весьма расстроившую Занту.

— А откуда ты знаешь грамоту? — спросила маркиза Лерайт через пару дней, глядя на спасенную девчонку, жадно поглощавшую содержимое ее дорожной корзинки, и у Фаньи сразу пропал аппетит.

— Мать выучила, — неопределенно буркнула она, не уточняя, что матерей у нее было две.

Первая, родная, которой Фанья почти не помнила, и матушка, давшая ей намного больше, чем зачастую дают детям родные матери. Впрочем, ее хватало на всех, и это была не просто забота о том, как одеть и накормить, этим в монастыре Святой Тишины занимались все по мере возможности. Нет, матушка помнила и заветные желания, и обиды каждой из названых сестер, как помнила даты их маленьких праздников и размер туфель. И никогда не оставляла без внимания даже самую пустячную просьбу.

— Прости, — вздохнула сидевшая напротив красавица, — я не хотела сделать тебе больно. Просто подумала, что нужно будет найти тебе учительницу, сама я скоро буду занята другим делом.

— Мне не нужна учительница, я буду работать, — мягко, как ребенку, сообщила Фанья спасительнице и вежливо напомнила о первом разговоре: — Если ваша светлость возьмет в горничные — то у вас, а если нет — найду какую-нибудь службу неподалеку. Вы меня спасли, и теперь я должна отдать долг.

Она уже успела выяснить, как молода ее спасительница, всего на два года старше самой Фаньи. И начала с огорчением догадываться, как непроста дорога, ведущая маркизу по жизни. Едва ли настолько же, как и ее собственная. И, возможно, Святая Тишина намеренно столкнула их на этом пути, желая дать опору своим невезучим дочерям.

— Нет! Я не согласна! Я спасала тебя не за оплату, а по велению души, и теперь пытаюсь придумать, как примерно наказать жителей этой деревни. Ведь они решили твою судьбу, даже не разобравшись.

— А я не удивилась, — горько хмыкнула девчонка и все-таки взяла очередную булочку. — Ведь в этой стране и королевский суд выносит приговор точно так же.

— А ты можешь это доказать? — помолчав, чуть суше осведомилась маркиза.

— Разве пострадавшие должны доказывать, что неповинны? — горько усмехнулась Фанья. — Но если желаете, могу рассказать. Мой отец имел корабль и занимался торговлей, а мать была знатного рода. Когда они решили пожениться, ее родственники пытались помешать, но ничего у них не получилось. Но после ее смерти сумели отсудить и имение, и все имущество. Попытались забрать и меня, но отец не отдал. Тайком увез на материк и устроил в монастырь, там я и жила, и мы встречались каждый раз, когда он приезжал. В последний раз он сказал, что накопил немного денег и собирается купить домик. Однако сразу меня забрать не захотел, в это время года море возле Идрийса неспокойно. Решил, что сам отправится на шхуне, а мне пришлет капсулу переноса. На полуострове есть люди, тайно владеющие пирамидками.

— Я слышала, — кивнула маркиза. — Но, говорят, переход очень дорог. Да и не очень надежен.

— Именно так я сказала отцу, а он заявил, что главное — моя безопасность. А бояться нечего, пирамидка мощная, и он знает людей, которые не раз прошли этим путем.

— Контрабандисты, — догадалась Зантария.

— Да. Но когда отец купил капсулу и отправил мне, его арестовали по доносу. Как потом выяснилось, один из его бывших «друзей» очень завидовал удачливости отца. — Рассказывать о том, что расследование она провела самостоятельно, Фанья не собиралась никому. — Суду ничего не удалось доказать, отец никогда не связывался с запрещенными товарами и не брал подозрительных пассажиров, но вот эта капсула стала для него тем самым камнем на шее. Хотя и о ней суд знал только со слов доносчика. Хозяин пирамидки успел ускользнуть, он и рассказал мне о произошедшем. Когда я пришла в Карстад, приговор отцу уже был вынесен — пожизненная каторга и каменоломни.

Говорить спасительнице, кто именно настаивал на такой суровой каре, девчонка тоже не стала. К тому моменту она уже успела отомстить за подлость родному дядюшке, бывшему одним из судей.

— Но ведь можно подать прошение королю? — проговорила ее светлость и сразу же помрачнела, видимо что-то припомнив.

— Чтобы меня отправили в какой-нибудь приют или в женскую тюрьму? — откровенно спросила спасенная и затаила дыхание в ожидании ответа, от которого зависело ее будущее.

— Извини, это была неудачная идея, — виновато призналась маркиза. — Тогда поступим по-другому. Я беру тебя в горничные, но оставляю за собой право искать способ освободить твоего отца.

Фанья не очень-то поверила, что богатая красавица уже через день не забудет этого обещания, но тогда она еще слишком мало знала свою спасительницу. И очень удивилась, когда по прибытии в монастырь, встречу с которым Занта отодвигала как могла, ввязываясь по дороге во все происшествия, маркиза получила пачку писем, среди которых был пакет из плотной сероватой казенной бумаги. Там оказались копия приговора и тонкий шелковистый листок, подписанный старшим королевским стряпчим. Господин Дерелли написал всего несколько строк витиеватым почерком, но одна из них, назначавшая размер гонорара, напрочь убила у Фаньи всякую надежду. Хотя матушка и нашла бы необходимое золото для одной из самых прилежных учениц на тихоню, но доставить его в Идрийс не было никакой возможности.

А вот Зантария, с хмурым видом изучавшая комнаты, выделенные ей настоятельницей, обрадовалась этой приписке как подарку.

— Ты не понимаешь, — торопливо подвигая ближе свою шкатулку с письменными принадлежностями, бросила она новой горничной. — Господин Дерелли никогда не запросит высокой цены, если не знает способа выполнить заказ. Но поскольку знатным клиентам отказывать не принято, за безнадежные дела просит очень мало, так как следует правилу в случае неудачи возвращать двойной аванс.

— Но отец не сможет вам отдать… у него все отобрали. И дом, и шхуну, и товары.

— Если Дерелли не удастся вернуть имущество, — отмахнулась Занта, — я оплачу из своих средств.

Фанья кивнула, заключая безмолвное соглашение, и будущая королева даже не заподозрила, что в этот миг ее спутница из просто благодарной должницы превратилась в преданнейшую и надежнейшую телохранительницу.