Онлайн книга «Витязь. Тенета тьмы»
|
Тайтингиль с усилием выволок из тины и всадил в хлипкую землю меч. Выбрался по пояс. В свете луны и пляшущих голубоватых огоньков увидел – недалеко на пушистой кочке неподвижно лежала здоровенная туша орка. Лапа откинута, другая неловко подвернута под спину… – Кот! Котяра! Тот не отвечал. Эльф рванулся еще. Бросил напряженное тело в ковер мха, подтянулся снова. Выполз, встал. – Котов, очнись, орк! Азар! Орк! Котик был без сознания. Витязь глянул на развороченное паучьими челюстями бедро – рана, сочащаяся кровью и какой-то черной дрянью, не понравилась бы даже самому неграмотному целителю. Тихо шипя проклятия, он коснулся ладонью покатого серого лба – холодный, влажный. – Котяра… Эльфа самого тряхнуло ознобом, и он принялся стягивать мокрую одежду, жестко щелкал карабинами и затяжками московского доспеха. Оставшись босиком и в тонких штанах, нагнулся над орком. Тот застонал. – Терпи, я сейчас… я здесь, я здесь. Все будет хорошо, все хорошо, Котяра. Обережный круг на этих болотах нужно сотворить сразу. Для этого мне надо петь, орк. Как же тебя, а… Тут нет хорошей воды и не развести костра, они не дадут, болотные духи, умертвия… а надо бы, надо… я попробую. Рана твоя… Помнишь, там, в своей Москве, ты вытаскивал меня из мертвой реки? Вытаскивали… с двергом, помнишь, Кот? Цемра отбросила меня сначала на провода, ударил… ток. Потом вода, в воде – железный канат… металл… там много разного, на дне этой вашей реки, орк… много… – Мне как-то нехорошо, Тай, – вдруг неожиданно внятно выговорил Котов, чуть оживший под руками эльфа. – Я должен полежать. – Это рана, – нахмурился эльф, – рана твоя плоха, орк. Пр-роклятье… Но я… – Спой, – отозвался Азар. – Не р-ругайся, н-ну, лучше пой. Голос у тебя… Витязь поднял меч и обтер ладонями. Чахлая болотная береза ушла на дрова. Несколько выпетых нот – и внезапно высохшее дерево вспыхнуло, распугивая ночную тьму. Эльф сосредоточенно полосовал свою трикотажную рубаху. – Придется еще терпеть, Котов. Он смотрел на сочащуюся усталой кровью рану, и орк перехватил этот взгляд. – Т-террпеть?.. – Вот, – не давая ему опомниться, Тайтингиль сунул в клыкастую пасть деревянную лошадку. – Закрой глаза. Так будет легче. – К-как же… это твое… обер-рег… – муркнул Котяра, из последних сил вертя головой. – Ой… Как больно… Я такое только в кино видел… Ты р-резать меня будешь, да? – Зажми и молчи. Старые обереги так и отдают свою благодать. А самое важное еще предстоит, орк… мы должны выжить. Оба. Котяра послушно стиснул клыки, и на миг ему показалось, что терзающая боль, жаром расходящаяся из изжеванного бедра, ослабевает. – Не смотри! Ты… – голос Тайтингиля сошел на шепот, – ты ведь на самом деле и не такое переживал, Азар. Просто не помнишь. Не хочешь помнить. И витязь умелыми движениями вырезал дурную рану, очистил ее от грязи и лохмотьев изгрызенной кожи и мышц, выровнял края. По онемевшей плоти Котова расходились жаркие, испепеляющие волны; каждая взрывалась в голове раненого орка тяжелым темно-багровым шаром. В глазах стало темно, а к горлу подкатила муть. Дерево хрустнуло в стиснутых клыках, вкус крови из пораненной щепками десны заполнил рот. Тайтингиль оглянулся – да, чистой воды тут не найти. Та, которая была, могла стать смертельной отравой. Он нагнулся и начал высасывать из раны черный яд, сплевывая в сторону. Котов издал неопределенный звук, не сводя взгляда со склонившейся золотой макушки. – Достаточно. Тайтингиль утерся – во рту стояла полынная горечь. Орк тяжело дышал. Веки его дрожали. Витязь ощущал – на крики, запах живого и звуки голосов уже собираются местные обитатели, столетиями дремавшие во мхах. – Сейчас… еще… Он поднес меч к пламени. Нужно было прижечь края раны. – Отвернись, Кот… Терпи… Красное зашипело, распространяя омерзительный запах паленого. Котяра мяукал, разжевывая дерево в щепу. – Все, уже все… Лоскуты стянули обугленные края. Эльфийский воин мягко забрал деревянную лошадку изо рта орка; тот с трудом разжал судорожно сведенные челюсти. Витязь краткий миг глянул на свою любимую игрушку, которую раздавили немаленькие клыки. Чуть коснулся губами – и отправил в огонь, который вспыхнул светло и ярко. – Всему свое время… всему. Свет этот останется во мне навеки, – прошептал еле слышно. – Мать и отца благодарю, мой род, мой корень… благодарю. Его волосы вдруг пошли яркой золотой искрой, словно вспыхнули; болотная жижа стряхнулась сама по себе. – Ты красивый какой… – тихо заговорил орк, не открывая глаз. – Ты красивый. Я помню, тогда… В пррошлой жизни, н-ну… Увидел тебя и подумал – почему такой красивый… умирает в болотах… зачем? И я… зачем? – Молчи. Никто не умирает. Не умрет. Эльф устроился рядом на корточках и положил ладони на грудь и на перевязанную рану орка. Нота за нотой – исцеляющая песня потекла сильнее. – Ты как? Котов? – Л-лучше… Та-ай… – Не усекай… Ты как всегда, Котяра… оруженосец. Орк слабо заулыбался. – Пр-рости… – Я ходил по этим болотам, – начал говорить витязь, всматриваясь, сколь позволяла ночь. – И не один раз. Они роковые для меня, я уже пропадал здесь. Направившись в любую сторону, можно годами блуждать тут, кружить, теряя облик и разум, если не знать, куда именно идти. Чтобы выбраться, нам надо будет держать направление на скалу Зарн-Мелет, или Каменный Ялтык, как ее называют орки. Она видна почти отовсюду. Туда и пойдем… ты окрепнешь немного, и мы пойдем. Оллантайр… его лесные целительницы… вылечат тебя, орк. – А нашли… жабу-то, – неожиданно гордо сказал Котов. – Только характер у него, кажется, совсем испор-ртился. – Это непостижимо, – выговорил Тайтингиль. – Он стал драконом. Знаешь, орк, я живу очень долго, и иногда кажется, что знаю все, видел все… Но мир наш… наши миры удивительны, и очень многое нам еще предстоит узнать и ощутить. Столько невозможного творится на самом деле, и нет этому никакого предела! Мы с тобой не были еще у звезд, Котяра! Мастер Войны, если теперь он с нами, – обязательно направит нас и туда… Сначала мы выберемся, а потом, орк… – Я умереть боюсь, – тихо сказал Азар. – Очень. – Я не знаю, как долго это будет заживать. Песня должна успокоить боль, – прошептал эльф. – Ты… Упрямый. Ты должен жить. – Л-лапы онемели, – пожаловался Котик и обмяк. – Яда много. Два укуса… – сказал витязь. – Тот, раньше, и теперь в бою. Держись, Котов… |