Книга Чароплет, страница 18 – Блейк Чарлтон

– И ты опасаешься, что он прибыл с целью продемонстрировать власть Селесты над Авилом и канонисткой Кейлой?

– Вот-вот.

Не связано ли прибытие корабля с событиями в лечебнице? Сайрус, видимо, задался тем же вопросом.

– Фран, что все это значит? У тебя нет предположений?

– Найдется парочка, – ответила Франческа уклончиво. – Я ими даже поделюсь, если ты совершишь умственное усилие, подвластное любому безмозглому попугаю, и научишься называть меня Франческа.

– Франческа, – закрыв глаза, сдержанно поправился Сайрус.

– Посади нас на садовую башню, и я расскажу.

К счастью, Сайрус не стал перечить и послушно повернулся к стропам.

Примерно в миле впереди хребет Багряных гор прорезала крутая седловина, одетая густой секвойной шкурой на склонах и короткой луговой шерсткой на дне. Густо заросшая, усеянная грузными серыми валунами, она рассекала горный кряж надвое, расширяясь к морю и сужаясь с противоположной стороны.

Сайрус объяснял как-то, что в сезон дождей этот перевал превращается в рупор, усиливающий океанский ветер. В засуху горячий воздух над саванной поднимается в небо, а на его место приходит холодный и более тяжелый воздух с океана. В результате здесь образуется одно из самых ветреных мест на континенте, поэтому авильские иерофанты вырабатывают больше воздушных чар, чем любой другой сад ветров.

Змей поплыл над седловиной, и Франческа разглядела внизу около двух дюжин ветроуловителей – массивных продуваемых насквозь устройств, которые и составляли сад ветров. Каждый написанный на белой льняной парусине ветроуловитель был не чем иным, как гигантским цилиндрическим воздушным змеем. Собранные вместе и развернутые к морю, они напомнили Франческе косяк рыбы, плывущий с открытыми ртами против течения.

Сайрус направил змей над ветроуловителем, заякоренным за валун. Он оказался футов в сотню длиной, входное отверстие футов тридцать в диаметре. Хвост слегка загибался вниз. Когда-то давно этот наклон привел Франческу в замешательство: она и не подозревала, что цилиндрические воздушные змеи способны располагаться под углом в горизонтальном потоке ветра. Но потом она вспомнила змеи-фонарики, которые запускали ребятишки на Празднике красок, – те тоже, как и ветроуловители, задирали нос кверху.

Самое интересное обычно происходило внутри цилиндра. Франческа попыталась заглянуть внутрь того, над которым они пролетали, но как раз в этот момент Сайрус ухватил ее за локоть.

– Чтобы подняться на башню, нужно удвоить парусность. Держись.

Садовая башня, сооруженная из песчаника, секвойных брусьев и зачарованной парусины, помещалась у прибрежного выхода из перевала – с наветренной стороны от сада – и напоминала акулий спинной плавник.

Сайрус коснулся обвивающего их с Франческой парусинового кокона, и тот, развернувшись, взметнулся ввысь, образуя второй прыгошют. Но даже с удвоенной парусностью они летели над перевалом вполовину медленнее прежнего.

На подлете к обтекаемой ветрами башне впереди мелькнул кусочек океана – темно-синяя полоса, над которой курились серые тучи.

На вертикальной подветренной стенке располагались посадочные причалы – прямоугольные короба из парусины, туго натянутой между деревянными брусьями. Сделав несколько стремительных редактирующих пассов, Сайрус ловко приземлил змея на узкие мостки.

Франческа выпуталась из лямок. Без ревущего в ушах ветра мир показался непривычно тихим, поэтому девичий голос, произнесший: «Добро пожаловать, пилот. Страж башни просит вас сообщить имя и цель прибытия» – заставил ее вздрогнуть.

Обернувшись, Франческа увидела невысокую стажерку в зеленой мантии. Тюрбан с вуалью скрывал почти все лицо, кроме темных глаз.

– Сайрус Аларкон, небесный дозорный Авила, – доложил Сайрус. – Выполняю экстренную эвакуацию после предположительного нападения на святилище. Сегодняшний пароль – гранит, огонь, юг. Мой поклон стражу. Прошу дозволения предстать перед ним и ветряным маршалом.

Стажерка поспешно скрылась за парусиновым пологом.

Франческа вздохнула поглубже. Прохладный воздух пах морем. Вокруг поскрипывали стропы и паруса. Жалобно верещали чайки.

Франческа потерла онемевшие от холода щеки – и впервые посмотрела на пышные иерофантские тюрбаны с завистью.

Взгляд ее скользнул по зеленой мантии Сайруса. Как и полагалось воздушному магу, несмотря на атлетически сложенную, тонкую в поясе и широкую в плечах фигуру, он не выглядел здоровяком. Иерофанты отбирали себе учеников по росту: лишняя тяжесть в воздухе ни к чему. Однако и коротышкой Сайруса назвать язык не поворачивался. При своих без пяти дюймов шести футах он был, пожалуй, самым высоким из виденных Франческой пилотов.

– Мы приземлились. За тобой обещанные объяснения, – напомнил Сайрус, собирая прыгошют. Тот мгновенно разрезался на полосы и сплелся в аккуратный прямоугольник.

Глядя на красный парусиновый сверток, Франческа думала о сарсайе – магическом иерофантском языке, энергия которого сосредоточивалась лишь в волокнах ткани. В воздухе тексты на сарсайе растворялись, превращаясь в мощные ветряные потоки.

Сарсайские руны производятся только в сердечной мышце, поэтому иерофант порождает магический текст очень медленно и вынужден носить пышную мантию, в которой можно запасти большое количество чар. С каждым ударом сердца иерофант выбрасывает в правый желудочек несколько магических фраз, которые последующим сокращением сердце гонит вместе с кровью в легкие. С выдохом они выпускаются на волю – и тотчас улавливаются почти никогда не снимаемой вуалью.

Для Франчески, не владеющей языком, сарсайские руны оставались невидимыми. Сайрус говорил, что они светятся бледно-голубым. Давным-давно, наблюдая за спящим возлюбленным, Франческа представляла, как закрывающая губы вуаль наполняется лазурными, словно утреннее небо, словами.

Она посмотрела ему в глаза. Из-под тюрбана выбился смоляной вихор. Перелет к саду ветров должен был истощить змея и мантию почти целиком, но сколько-то чар у Сайруса, наверное, осталось. Вопрос, сколько. Разговор, который она сейчас заведет, имеет все шансы привести к противостоянию – возможно, с применением силы.

Плодовитостью в порождении заклинаний Франческа не отличалась, ее дар состоял в шлифовке сложных медицинских текстов, однако она производила магические руны в любых мышцах, не только в сердечной. А значит, в случае единоборства вполне могла положить Сайруса на обе лопатки.

Она украдкой взглянула на магнусовый шар у себя в бедре. Тот по-прежнему испускал россыпь сигнальных заклинаний, но Франческа на всякий случай принялась создавать золотистое контрзаклятье в мышцах предплечья.

– Сайрус, это все может показаться выдумкой, но увиденное в святилище наводит на мысли, что мы на грани серьезной катастрофы. – Она сделала паузу. Сайрус молчал. – Дейдре утверждает, что Война разобщения уже началась.

– Что, прости?