Онлайн книга «Витязь в овечьей шкуре»
В телефонной трубке снова что-то щелкнуло. Возможно, это просто помехи? — Ну… Вчера здесь были гости. Иностранцы… Не хотелось ударить в грязь лицом, и я выпила лишку. — Тебя неверно сориентировали. С иностранцами все наоборот. Чтобы не ударить в грязь лицом, нужно быть трезвым и уж, конечно, не напиваться до свинского состояния. — Значит, я облажалась. — Советую тебе пойти и принять холодный душ. Или еще лучше — контрастный. Теплая — холодная. Или хотя бы теплая — чуть теплая. И воду лей на макушку. Тем более тебе волосы сушить не надо. — Хорошо, Ольга, — проскрипела Наташа. — Прямо сейчас и пойду, обещаю. Она действительно пошла в душ. Не раздеваясь, включила воду и стала смотреть на нее с отвращением. Лезть под струи не хотелось категорически. Да еще в голове была пустота, которая никак не заполнялась мыслями — они шныряли, словно мыши по деревенской кухне. Наташа хотела как следует вспомнить вчерашний день и все обдумать, но не смогла поймать ни одной мысли. Сообразив, что полотенце осталось на стуле, она взялась за ручку двери ванной и уже начала открывать ее, когда в образовавшуюся щель увидела мужчину, выходящего из ее комнаты. Она замерла на месте, усилием воли остановив движение руки. И тут узнала его! Это был даже не мужчина — мальчишка. Гардеробщик Валера Козлов. «Ничего себе! — подумала Наташа. — Откуда он взялся в доме и в моей комнате? И что тут делал?» Она выбежала из ванной и бросилась следом. И успела увидеть, как за ним захлопывается дверь соседней комнаты. Наташа решила во что бы то ни стало выяснить правду. Припереть его к стене! Если он что-то вытащил у нее, то стоит немедленно распахнуть дверь. Наверняка сейчас он прячет у себя то, что взял. «Сделаю вид, что шла к Генриху и перепутала комнаты, — решила она. — Только так я получу доказательства». Она подбежала и, толкнув дверь плечом, громко воскликнула: — Послушайте, Генрих! Молодой человек стоял возле кровати, а рука его находилась под подушкой. Когда Наташа ворвалась в комнату, он отдернул руку столь резво, словно коснулся огня. И быстро обернулся. — Ой! — ахнула Наташа, искренне надеясь, что мальчишка не разгадает ее хитрость. — Здрасте! А где Генрих? — Доброе утро, — растерянно ответил Валера. Даже скорее испуганно. — Он внизу, на кухне, кормит всех завтраком. Я, вот, приехал тоже, — начал путано объяснять он. — Мы с Мариной собираемся на праздник цветов ехать, в парк. И мне пока отвели комнату… Наташа увидела, что на глаза у него навернулись слезы, а щеки стали ярко-розовыми. «Господи боже мой! — подумала она. — И что же такое делал в моей комнате этот херувим ходячий? Кажется, сейчас он разрыдается и сам мне все расскажет». Не тут-то было! Херувим ходячий ничего ей рассказывать не стал, а попытался, наоборот, вытеснить из комнаты. — Нам надо, наверное, тоже спуститься, — неопределенно махнул он рукой. — А то неудобно, все за столом, а мы нет. Наташа не видела в этом ничего неудобного. Наоборот, завтракать лучше по очереди, особенно наутро после банкета, когда вид у гостей не больно-то парадный. Впрочем, Валеры вчера здесь не было, да и навряд ли он способен напиться… Как она напилась. Вот что Наташа помнила совершенно отчетливо, так это коньяк. Как она глушила его в лесу прямо из бутылки. Ей немедленно захотелось кофе — большую чашку без молока и сахара. — Пойдемте, — сказал Валера и даже взял ее под локоть. — Вам надо покушать. Она отказалась идти с ним, вернулась в свою комнату и все-таки приняла контрастный душ, как советовала Ольга. Зелень сошла с лица, и она поплелась вниз. Осторожно заглянула в кухню. Если Козлов уже здесь, она вернется в его комнату и пошарит под подушкой. Однако этот хитрец выждал, пока она усядется за стол и примется за завтрак, и только потом присоединился к компании. Наташа не могла решить, как вести себя с Покровским. Вроде бы ночью, после того как она вернулась из своего опасного похода, они встретились в холле. И даже о чем-то говорили. Кажется. И еще Генрих! Генрих рождал в ней странное чувство неприязни. Это было как-то связано с кухней и с готовкой. Удивительное дело — алкоголь. Вот ты — обычный, нормальный человек. Потом выпиваешь лишнего и становишься неуправляемым существом, которое совершает поступки, порою приводящие окружающих в трепет. «Хорошо бы выяснить, что я вчера делала. Кажется, я пошла за Генрихом в лес. И потом пила. Тоже в лесу. Я совершенно точно была одна. Откуда же я взяла бутылку?» Ей вообще было несвойственно напиваться, а тут… Коньяк на голодный желудок ей противопоказан. Надо запомнить это на всю оставшуюся жизнь. «Случилось что-то отвратительное», — догадалась Наташа. Дело в том, что ее мозг обладал одной отличительной особенностью — он выбрасывал из памяти неприятные события. А уж вчера, когда она перебрала, подсознание просто затолкало все кошмары глубоко-глубоко. Теперь без посторонней помощи ей ничего не вспомнить. И Покровский! Они наверняка встретились в самый неподходящий момент, по закону бутерброда. Интересно, что она ему говорила? А что он — ей? Однако Покровского на кухне не оказалось. Калифорнией Костя усадил ее рядом с собой и предложил «полечиться», но Наташа наотрез отказалась. — Генрих, — угрюмо спросила она. — Вы вчера куда-то ходили? — Ездил, — быстро ответил он. — К тетке, тут недалеко. — На чем? — Перед Наташиным мысленным взором маячила белая рубашка, удалявшаяся по тропинке в сторону леса. — Здесь же нет автобусов. — Так на попутках! — ласковым, «нянюшкиным» голосом ответствовал эконом. — Я всегда на попутках перемещаюсь, удобно. Конечно, он врал. Наташа прекрасно помнила, сколько времени она потратила по дороге сюда, рассчитывая поймать хоть какой-нибудь транспорт. Конечно, Генриху могло страшно везти, но твердо рассчитывать на то, что тебя подберут ночью в сельской местности и подвезут до места — просто смешно. Однако уличать она его не стала. Не время. — Хорошо спали? — спросил Вадим, который был слегка помят, но чисто выбрит и наодеколонен чем-то дорогущим. — Спала? Отвратительно! — ответила она. — А я спал великолепно, — вмешался Стае. Он выглядел на редкость отдохнувшим. На безмятежном лице не было ни тени, под глазами никаких мешков, губы улыбаются. — В этом доме кровати хорошие. И вот тут-то появился Покровский. Он вошел в кухню и сразу посмотрел на Наташу. И, как водится, проглотил свою улыбочку, не дав ей пожить подольше. |