Онлайн книга «P.S. Я все еще люблю тебя»
|
У меня комок подступает к горлу. Когда он так говорит, это звучит действительно ужасно. – И за то и за другое. Я за все хочу извиниться. Питер склоняет голову набок, приподняв брови. – А еще за что? Я начинаю сердиться. Еще за что? – Больше ни за что. Это все. Слава богу, я не отдала ему письмо, раз он так себя ведет. Как будто мне одной есть за что извиняться. – Слушай, ты сама пришла просить прощения и предлагать остаться друзьями. Но ты не можешь заставить меня принять твое недоделанное извинение. – В любом случае желаю тебе счастливого Нового года! – Теперь я тоже говорю с сарказмом, и мне это нравится. – Всего тебе хорошего. Живи долго и счастливо, и все такое. – Ладно. Пока! Я разворачиваюсь. Утром я была полна надежд. У меня в глазах зажигались звезды, когда я представляла, как все пройдет. Боже, какой же Питер придурок! Скатертью ему дорога! – Погоди! Надежда запрыгивает мне в сердце, прямо как Джейми Фокс-Пикл, когда он забирается ко мне на кровать: быстро и без приглашения. Я оборачиваюсь, но всем своим видом говорю: «Ой, ну что еще тебе нужно?», чтобы Питер ничего не заметил. – Что у тебя в кармане? Я залезаю в карман рукой. – Это? Да так, ничего. Рекламная листовка. Она лежала рядом с твоим почтовым ящиком. Не волнуйся, я по пути ее выброшу. – Давай мне, я сам выброшу, – говорит он, протягивая руку. – Нет. Говорю же, мне не сложно. – Я стараюсь затолкать конверт поглубже в карман, а Питер пытается выхватить его у меня из рук. Мне удается увернуться, и я сжимаю письмо изо всех сил. Он пожимает плечами, и я расслабляюсь, облегченно вздохнув. Тогда-то он и бросается вперед, вырвав у меня добычу. – Питер, отдай! – кричу я, запыхавшись. – Вскрытие чужой корреспонденции является федеральным преступлением! – говорит он беспечно, а потом смотрит на конверт. – Это же мне! От тебя! В отчаянии я снова пытаюсь выхватить письмо, чего Питер не ожидает. Какое-то время мы боремся, и мне даже удается схватиться за уголок, но он не отпускает. – Прекрати, ты его порвешь! – кричит он, освобождая конверт от моей хватки. Я пытаюсь тянуть сильнее, но слишком поздно. Он победил. Питер держит письмо у меня над головой, открывает его и начинает читать. Какая же это пытка, стоять перед ним, смотреть и ждать. Чего ждать? Сама не знаю. Как будто мало мне унижений! Может, лучше просто уйти? Как же медленно он читает! Наконец-то закончив, Питер спрашивает: – Почему ты не стала мне его отдавать? Почему собиралась просто уйти? – Не знаю. Потому что ты был не слишком рад меня видеть, – говорю я, и мой голос предательски дрожит. – Да брось, я набивал себе цену! Глупышка, я все ждал, что ты мне позвонишь. Шесть дней прошло! – О! – Я только и могу, что выдохнуть. – О! – повторяет он, притягивая меня к себе за воротник пальто. Достаточно близко, чтобы поцеловать. Он так близко, что я вижу пар, идущий у него изо рта. Так близко, что я могла бы сосчитать его ресницы, если бы захотела. – Значит… я все еще тебе нравлюсь? – спрашивает он тихим голосом. – Да, – шепчу я. – Вроде того. Мое сердце бьется быстро-быстро. У меня кружится голова. Это сон? Если так, я не хочу просыпаться. Питер смотрит на меня с выражением «Признай уже, что я тебе нравлюсь». Да, нравишься. Потом он мягко говорит: – Ты же веришь, что я никому не говорил, будто мы занимались сексом в школьной поездке? – Да. – Хорошо. – Он делает вдох. – И еще… после того как я ушел в тот вечер, между тобой и Сандерсом что-нибудь было? Он ревнует! Одна мысль об этом согревает меня, как горячий бульон. Я собираюсь сказать ему, что нет, конечно, но он быстро добавляет: – Стой, не отвечай мне. Я не хочу знать. – Нет! – говорю я твердо, чтобы он понял, насколько я серьезна. Он кивает, но молчит. Потом он наклоняется, и я закрываю глаза. Сердце трепещет в груди, будто крылья колибри. По сути, мы целовались всего четыре раза, и только один раз по-настоящему. Я хочу уже перейти к делу, чтобы больше не волноваться. Но Питер меня не целует. Не так, как я ожидала. Он чмокает меня в левую щеку, потом в правую. У него теплое дыхание. А потом – ничего. Мои глаза широко открываются. Что это за поцелуй такой? Почему он не может поцеловать меня как следует? – Что ты делаешь? – шепчу я. – Растягиваю предвкушение. – Просто поцелуй меня уже! – говорю я нетерпеливо. Он наклоняет голову, наши щеки соприкасаются, но вдруг открывается входная дверь, и на пороге появляется Оуэн, младший брат Питера. Он стоит, скрестив руки. Я отскакиваю от Питера, как будто только что узнала, что у него смертельная заразная болезнь. – Мама хочет, чтобы вы зашли и угостились сидром, – заявляет Оуэн, ухмыляясь. – Через минуту, – говорит Питер, притягивая меня обратно. – Она сказала, сейчас! – настаивает Оуэн. Господи! Я в панике смотрю на Питера. – Я лучше пойду, пока папа не начал волноваться… Он подталкивает меня к двери подбородком. – Загляни на минутку, потом я отвезу тебя домой. Когда я захожу в дом, парень снимает с меня пальто и тихо спрашивает: – Неужели ты собиралась идти домой в этом платье? Пешком, по такому холоду? – Нет, я планировала давить на жалость, чтобы ты меня подвез, – шепчу я в ответ. – Что на тебе надето? – интересуется Оуэн. – Так корейцы наряжаются на Новый год, – отвечаю я ему. Мама Питера выходит из кухни с двумя дымящимися чашками. На ней длинный кашемировый кардиган, свободно подпоясанный на талии, и вязаные тапочки кремового цвета. – Какая красота! – восхищается она. – Ты шикарно выглядишь! Очень ярко! – Спасибо, – отвечаю я, смущенная вниманием. Оуэн убегает на кухню, а мы втроем усаживаемся в гостиной. Кажется, я все еще красная из-за чуть не случившегося поцелуя и мысли о том, что мама Питера догадывается, чем мы занимались. Мне интересно, много ли ей известно о наших отношениях? Что именно Питер рассказывал ей, и говорил ли о нас вообще? – Как ты провела Рождество, Лара Джин? – спрашивает меня его мама. Я дую на горячую жидкость. – Очень хорошо. Папа подарил моей сестренке щенка, и мы дрались из-за того, кто будет его держать. Еще из колледжа приехала моя старшая сестра, это просто замечательно. А как ваши праздники, миссис Кавински? |