Онлайн книга «Дневник моей памяти»
|
Родители, конечно, тоже пытались, но урывками, минут по пять, а в остальное время то работали, то кормили младших, то латали очередную дыру в нашем ветхом доме на склоне горы. В мои дела они не особо вникают, лишь бы я по дому помогала и не дала младшим умереть с голоду. Когда я сказала миссис Таунсенд, что мечтаю выиграть Чемпионат страны по дебатам, поступить в Нью-Йоркский университет и стать адвокатом-правозащитником, она сразу ответила: «Давай попробуем!» Она одна в меня поверила. А сейчас она… не побоюсь сказать, будто одной рукой схватила меня за горло, а другой вырвала мне сердце. Миссис Т.: Думаешь, университет тебе по силам? Взрыв мозга. Я: Что? Миссис Т. (тыча пальцем в экран): Это… я, конечно, еще почитаю – но, похоже, болезнь влияет на все. И вред может быть огромным. Я: Знаю. И вот какая штука. Здоровье – я с этим справлюсь, но прошу, не лишайте меня будущего. Я столько сил в него вложила, так хорошо все спланировала. Столько лет трудилась, чтобы попасть в Нью-Йоркский университет, а сейчас финишная прямая. Мысль, что миссис Таунсенд допускает хоть на минуту, будто я могу сдаться, привела меня в ярость. Миссис Т.: И, кроме всего прочего, у тебя будет ухудшаться память. Как же ты собираешься учиться? А вдруг… Я: Нет! Миссис Т. отшатнулась. Настал и мой черед рыдать. Плачу я редко, организм к слезам не привык, вот и не получилось плакать красиво, хрустальными слезинками, как супермодель. Меня трясло, в стеклах очков скопились соленые лужицы, из горла вырвался странный всхлип. Миссис Т.: Что ты, что ты… Не надо, не надо… Прости. Надо было простить и забыть, но как бы не так! И я закричала. Я: Я НЕ собираюсь НЕ поступать в университет! Миссис Т.: Разумеется. Я: Я НЕ собираюсь торчать в Страффорде, гонять на квадроцикле, работать на горнолыжной базе, курить травку, ходить в церковь и заводить кучу детей и коз. Миссис Т.: Ничего такого я не говорила… Я (хлюпнув носом): Я с таким трудом пробилась в Гановерскую школу, разве нет? Поступила в Нью-Йоркский университет, разве нет? Я получаю высший балл! И буду выступать на выпускной церемонии! Миссис Т.: Да, да. Но… Я: Значит, и студенткой быть могу. Миссис Т.: Конечно. Конечно! Я (вытирая нос рукавом): Боже, миссис Таунсенд… Миссис Т.: Вот салфетка, дружок. Я: Во что хочу, в то и сморкаюсь! Миссис Т.: Дело твое. Я: Я с самого детства не плакала. Миссис Т.: Не может быть. Я: Я очень давно не плакала. Миссис Т.: Ну поплачь. Я: Угу. Миссис Т.: Если тебе нужно поговорить, пожалуйста! И не только об учебе – о чем угодно. Я (уже у двери): Да, хорошо. До свидания, миссис Т.! Я вышла из кабинета миссис Таунсенд (уже в полном порядке, спасибо), класс по керамике решила пропустить и поехала сразу домой: писать сочинение и ждать, пока мои эмоции покинут меня. Если не насовсем, то хотя бы удалятся на приличное расстояние. Я плакала от ужаса, никогда в жизни мне не было так страшно. Страшно, что миссис Таунсенд в чем-то права. Пытаюсь представить свой мозг, а представляю пустую голову, бесполезную, никчемную. К тому же я устала. Забираете у меня тело – ну и пожалуйста, все равно я не знаю, на что оно мне. У меня огромная задница, тонкие длинные ноги, всегда растрепанные волосы и странные светло-карие глаза цвета фраппуччино. Но не мой мозг. Он моя настоящая связь с миром. Почему я не могу медленно угасать, разъезжая в кресле-каталке и блистая остроумием через синтезатор речи, как Стивен Хокинг? Брррррррр! Как представлю, что меня ждет – … кгенщзуекнезнргщзгкгехкзхйе Даже не знаю, что тут сказать. И меня пугает всякого рода незнание. Любое. Терпеть не могу, когда я чего-то не знаю. Хочу во все вникать, во всем разбираться. Вот тут-то и появляешься ты, Сэм-из-будущего. Ты должна воплощать собой ту, кем я стану. Непременно стану, ведь чем больше я успею для тебя записать, тем меньше забуду. Чем больше я пишу, тем быстрее ты оживаешь. Итак: мне сегодня многое нужно успеть. Среда, утро. Надо прочесть семь статей об оплате труда. Надо позвонить Мэдди, напомнить, чтобы она тоже прочла; вот уже три года она мой бессменный партнер по дебатам, и у нее ужасная привычка «импровизировать» – она считает, что у нее дар Божий к утверждающим речам [5]. (И она права отчасти.) Эти глупые куры до сих пор не кормлены. Окно приоткрыто. С Зеленых гор тянет росой и прохладой. Дома все еще спят, но вот-вот проснутся. И смотри, солнце встает! Что ж, хотя бы это я точно знаю. СЭМ-ИЗ-БУДУЩЕГО • откликается на имя Сэм или Саманта; • питается исключительно орехами и ягодами; • носит модные очки (или контактные линзы?); • носит костюмы, сшитые на заказ, только строгих расцветок – синие или черные, без рисунка; • смеется всегда к месту низким бархатным смехом; • раз в неделю пьет коктейли в обществе остроумных, состоявшихся женщин; • читает «Нью-Йорк Таймс» лежа в постели в пушистом белом халате; • ее узнают на улице и говорят: «Ваша колонка о международных событиях изменила мне жизнь!» НЫНЕШНЯЯ СЭММИ • отзывается на «Сэмми», потому что никто не привык называть ее Сэм, ни в школе, ни дома – за исключением Дэви, но она шепелявит, и у нее выходит «Фэм»; • ест все, до чего может дотянуться, включая инцидент с муляжом фруктов в церкви; • носит очки в массивной блестящей оправе, иногда – «диско»; • носит любые футболки, в которых можно появиться и в школе, если они не были слишком испорчены мелкими организмами, обитающими в доме; • смеется над Губкой Бобом и над «туалетными» шутками, включая самые дурацкие (ничего не могу поделать – это ужасно смешно); • самая близкая подруга – Мэдди, только вот не знаю, можно ли ее считать подругой, или мы просто партнеры во время дебатов – и, между нами говоря, самомнение у нее зашкаливает; • читает «Нью-Йорк Таймс» в кафе «У Лу», если кто-то выбросит, потому что мама с папой отказываются на это тратить деньги; • ее уважают товарищи по команде – неплохо для начала! |