Онлайн книга «Бык из машины»
|
Когда Питфей готовил еду, вскоре кто-то где-то умирал дурной смертью. – Выборочная проверка, – Эфра опустила взгляд на планшет. Ей не требовалось зачитывать текст рапорта, но смотреть на отца она не могла, – трехсот шестидесяти пяти магнитно-резонансных томограмм головного мозга, сделанных в клиниках Кекрополя за девять месяцев текущего года. Наличия «рогов» не зафиксировано. Питфей кивнул: – Разумеется. Полагаю, случай с букмекером – единичный прокол. Недоглядели в спешке, потом устроили подмену… – Тогда зачем ты велел организовать проверку? – Всё спрятать нельзя. Что нашли проверяющие? – Ничего. – Не ври мне. По твоему лицу я вижу, что ты принесла мне вишенку на торт. – Моё лицо? У меня мигрень, папа. – Это правда, – согласился Питфей, очищая предпоследний баклажан. – Тебя с утра мучит мигрень. Десять минут назад пошел дождь, и тебе полегчало. Ты злишься, тебе хочется схватить мусорное ведро и надеть его на голову старенькому отцу. Так, чтобы очистки посыпались на пол. Давай, не стесняйся. Но сначала я хочу попробовать вишенку. Что же все-таки нашли проверяющие? – Ничего. Они просто сбросили собранный материал и озвучили результат. Вишенку сорвала я, папа. Вот, слушай: ножевое ранение. Язва желудка. Грибок на пенисе. Пломбирование зуба, нижней пятерки. Перелом большеберцовой кости без смещения. Сведение бородавок…. – Тебе собрали данные по всем больным Кекрополя?! За девять месяцев?! – Нет, только томограммы. Всем этим людям делали МРТ головного мозга. Ножевое ранение – МРТ. Грибок на пенисе – МРТ. Сведение гадских бородавок – МРТ. Сто четыре случая из трехсот шестидесяти пяти. Треть без малого. Улавливаешь? Нарезав баклажаны кругляшами, Питфей сложил их в средних размеров казанок. На дне казана уже лежала «подушка» из лука со сладким перцем, а на ней – заранее обжаренные бараньи ребрышки, остро пахнущие молотой зирой. Баклажаны закрыли ребра, будто слой рыхловатых мышц, и Питфей посыпал их куркумой. Эфра ждала. Ожидание доводило её до бешенства, но Эфра ждала. – Больным делали томограмму мозга, – наконец произнес отец. – Больным, которые не нуждались в томограмме. Что ещё? – Восемьдесят шесть пациентов – бесплатники или малоимущие. Из ста четырёх – восемьдесят шесть. – Томограмму мозга делали больным, которые не в состоянии оплатить процедуру. Делали за счет лечебного учреждения. Недешёвую процедуру, замечу. Ты умница, девочка моя. Что ещё? – Все томограммы, несоответствующие диагнозу, сделаны в одном центре. – Отлично. – Угадай, где? – Клинический центр доктора Прокруста. – Гад! Гад, гад, гад… Эфра схватила ведро. Крышка свалилась на пол, Эфра замахнулась ведром, рассыпав вокруг себя часть очистков – и с громким стуком вернула орудие возмездия на прежнее место. – Ты знал! Ты всё знал с самого начала! – Я не знал. Я догадывался. Ты проделала хорошую работу, просто я вышел на доктора Прокруста с другой стороны. Не злись, я тебя боюсь, когда ты злая. – Боишься? Меня? Ты даже смерти не боишься, папа. – Смерти не боюсь, а тебя – да. В конце концов, ты моя дочь, кого мне ещё бояться? Итак, у доктора Прокруста обожают делать беднякам МРТ головного мозга. Ноготь врос в палец, и тебя уже тащат к томографу. Эфра присела на корточки, собирая мусор: – Я уверена, что на оригиналах снимков буйно растут «рога». Не снимки, а бычье стадо. Другое дело, что оригиналов мы не увидим. Их подменили на обычные, как в случае с букмекером. Как ты думаешь, в центре Прокруста отбирают людей с «рогами» – или подсаживают «рога» кому ни попадя? – Думаю, что подсаживают. – И ты даже можешь сказать мне, что значат эти милые рожки? – Нет, не могу. – Даже не догадываешься? – Даже не догадываюсь. Что ты нарыла по Прокрусту? – Папа, ты все-таки сволочь. Да, я рыла. Да, нарыла. Откуда тебе это известно? – Я – твой отец. Я чищу кабачки, – Питфей выложил в миску полдюжины молодых кабачков, расстелил свежую газету и взялся за нож, – а ты приносишь мне новости. Валяй, хвастайся. – Хвастаться особо нечем… Выдвинув из планшета узкую подставку, Эфра разместила его на столе, дисплеем к отцу: – Вот, выжимка. Самый сок. Возникший на дисплее мужчина в белом халате был точной копией инспектора Синида. Плечи поу́же, кисти рук изящнее, избыток жирка на боках и животе, а так отец и сын были на одно лицо, учитывая, что записи стукнуло четверть века, если не больше. – Наши тела, – доктор развернулся вполоборота, разговаривая с невидимым собеседником, скорее всего, ведущим научно-популярной телепередачи. – Это для нас они – плоть и кровь, мышцы и внутренние органы. Для информбога тело человека, которое он захватил в качестве аватары – просто большой объём разнообразной информации. И поверьте мне, он умеет работать с информацией. Работать быстро, очень быстро, выходя за рамки наших убогих представлений о метаболизме. Заживление ран – данные о процессе заживления, расчёт конечного результата, оптимизация процесса, ускорение, воплощение. Действие – расчёт экстремальных возможностей, опасных или безопасных, построение цепи причин и следствий, воплощение, результат. Идеальное здоровье аватар – не чудо. Это будни информбога, исследующего чуждый для него мир, а значит, заботящегося о своем батискафе для погружений… – Информбог, – пробормотал Питфей. – Как давно я не слышал этого термина! От него отказались в пользу богов цифрала. Не помню, кто первый это придумал: астрал, ментал, цифрал… – А кто первым придумал бога? – ядовито поинтересовалась Эфра, ставя запись на паузу. – Я, – ответил старик. – На заседании директоров региональных отделений (О)ДНБ. В летней кухне было зябко. За кружевами стен, сплетенных из прутьев ивы, приплясывал дождь. В россыпях декоративных камней скапливались лужицы. Кусты тамариска блестели от капель. Эфра пожалела, что вышла без кофточки. Это отец двужильный, сидит в шортах, в фуболке, спортивная «мастерка» небрежно накинута на плечи, а нам только и не хватало застудить спину… – Держи! – Питфей кинул «мастерку» дочери. – Значит, информбог, батискаф, здоровье аватар. Не вижу криминала. Что там дальше? – Похороны. Планшет открыл для зрителей зимнее кладбище. Шёл дождь, размывая свежий, еще рыхлый холмик над могилой. Скорбные друзья и родственники чихали, ёжились, поднимали воротники плащей и курток. Всем хотелось разойтись побыстрее. – Заботливая мать, любящая супруга, – бубнил кто-то за кадром. Оратор страдал насморком, речь выходила гнусавой, как у плохого клоуна. – Сегодня мы провожаем в последний путь… |