Онлайн книга «Домик с крокодилами»
|
– Тогда – кто? – тихо спросила я. – Не знаю. – Из её глаз полились слёзы. – Разве что бомж какой-нибудь, да и то заезжий, потому что местные бомжи никогда не тронут членов моей семьи. – А ваш муж говорит, что вашу семью может тронуть кто угодно – от конкурентов до бедных родственников! – Да что он знает, бездельник? Что он может знать? Никас не догадывается и о половине той силы и влияния, которые у меня есть! Он маленький глупый мальчик. Необразованный, добрый, беспомощный и милый как домашнее животное. Да, как котёнок! – Держитесь! – Я накрыла её руку своей. – Скоро всё прояснится. – Они позвонят? – Или позвонят, или напишут письмо. – Я всё отдам, всё! Дом, бизнес, свои органы, всё! Пусть только скажут – сколько?! Сколько я должна заплатить за своего сына?! Прохор едва не умер, когда родился. Пуповина обмоталась вокруг горла, и он чуть не задохнулся. В два года он выпал со второго этажа – Настя не досмотрела. Травм не было, только синяки и царапины. А потом у него начались эти страхи! Никас относился к нему как к больному. Я столько пережила! Столько врачей обошла! Я не могу потерять сына сейчас, когда он стал наконец счастливым, довольным, смелым, ловким, здоровым и… таким замечательно-бесстрашным хулиганом!!! – Держитесь, – только и смогла сказать я, пытаясь высвободить свою руку из её цепких, холодных ладоней. – Скоро похитители дадут о себе знать, и тогда станет ясно, что делать. Скорее всего, разумнее будет заявить в милицию. – Постойте! – Ирма схватила меня за другую руку. – Вы думаете, я малодушная? Но это не так! Со мной… что-то не то… что-то не так… Я хочу драться, зубами землю грызть, чтобы найти своего мальчика, но… почему-то нет сил. Совсем нет! – У неё на глазах опять заблестели слёзы, и она отчаянно зашептала: – Мне кажется, меня кто-то травит… Да, травит! Голова всё время кружится, постоянно тошнит, мысли путаются, и нет сил. Нет сил бороться! – Это стресс! – Я мягко забрала у неё свои руки. – Нет… Вы не поняли меня, Элла, не поняли… Злости нет, понимаете? Злости и желания бороться… – Ирма легла на подушку и закрыла глаза. На щеках у неё пылал нездоровый румянец, а пальцы рук нервно подрагивали. Её дыхание вдруг стало ровнее, и я поняла, что Ирма заснула. Я вышла из спальни с тяжёлым сердцем. Домик, в котором жил Бизя, произвёл на меня приятное впечатление. Бизон действительно не закрыл дверь, и я без труда залезла в святая святых – его холостяцкое логово. Логово оказалось чистым, уютным и со всеми техническими прибамбасами, которые необходимы для жизни. Я перерыла всё, что возможно, в поисках своей фотографии, но не нашла даже маленького снимочка, глядя на который, Бизя ностальгировал бы и страдал по мне. Всё было – автомобильные журналы, огромное количество дисков с фильмами и даже домашние тапки, которые Бизон никогда не признавал, а моей фотографии не было. Я могла утешить себя тем, что он носит мой снимок у сердца, но не стала. Нет, так нет. Может, он и правда решил начать новую жизнь, в которой для меня нет даже маленького местечка? Своей фотографии я не нашла, зато в заднем кармане джинсов, валявшихся в корзине для грязного белья, обнаружила записку, написанную девичьим почерком: «В моей смерти винить Глеба Сазонова». Во как! В моё отсутствие всё зашло гораздо дальше, чем я могла ожидать. Оказывается, девки топятся, вешаются и режут вены от безответной любви к Глебу Сазонову. Я сожгла записку, подпалив её зажигалкой, а вместо неё сунула в карман новую: «Как живёшь, Казанова? Постирай штаны!» Это была детская выходка, но удержаться от неё я не смогла. Прямо перед домиком находился огромный бассейн с бирюзовой водой. Зачем он был нужен в такой близости от моря – непонятно, но мне вдруг очень захотелось нырнуть с вышки, чтобы ощутить свободный полёт и восхищённые взгляды из окон. А что, если мне позволено побывать в доме у Бизи, то почему я не могу воспользоваться бассейном, тем более, что всегда ношу под одеждой купальник?.. Я вышла из дома и разделась на лавочке. – Эй! – окликнул меня звонкий голос. Я оглянулась, но никого не увидела. – Эй, вешалка, что за стриптиз на моей территории?! Из зарослей кустарника на дорожку вышла девица примерно двадцати лет с внешностью, которую принято называть «рыжая бестия». «Вешалкой» меня уже лет пять никто не называл в силу моего звёздного статуса, поэтому я сделала вывод, что девица вообще не умеет читать – ни классиков, ни современников. – Ты кто? – подбежала она ко мне, подметая дорожку длинным голубым сарафаном, через который как на рентгене просвечивало её юное тело. – Ты не поверишь, но я Элла Тягнибеда. – И что? – уставилась она на меня миндалевидными глазами. – Что это даёт, что ты Элла, да ещё какая-то там Беда? – Ты что, не смотришь телевизор? Не читаешь глянец? Не рассматриваешь обложки книг?! – Слушай, я бы на твоём месте оделась и никогда не раздевалась. – А я бы на твоём месте никогда не разговаривала, – не осталась я в долгу. Она вдруг прищурилась, посмотрела на меня очень внимательно и воскликнула: – Да ты Джулия Робертс! – Пусть будет хоть так, – со вздохом согласилась я, хотя была похожа на Джулию Робертс как муравьед на утконоса. – А почему ты сказала, что мне нельзя разговаривать? – А почему ты сказала, что мне нельзя раздеваться?! – Я вредная. – А я ещё вреднее, – парировала я. – Голливудская закалка! Она села на лавочку и закурила, достав сигареты из крошечной сумки. Я села рядом. – Ты дочь Ирмы? Она кивнула и прищурилась, глядя на воду, в которую я так мечтала нырнуть. – Что ты думаешь по поводу похищения своего брата? – А что я должна думать? – Может, подозреваешь кого-то? Она затянулась и ещё больше прищурилась. Я вдруг подумала, что девчонка только притворяется полной дурой, а на самом деле… – Если я даже и подозреваю кого-то, кому есть до этого дело? Кому есть дело до моих мыслей и подозрений? – Мне. Она усмехнулась и встала. – Иди, Джулия Робертс, книжки свои пиши! Ага, всё-таки, она узнала меня, всё-таки, дуру валяла, всё-таки, за своим показным дебилизмом скрывает детские комплексы и тонко чувствующую, обиженную натуру! – Стой! – схватила я её за руку. – Мне есть дело до твоих мыслей и подозрений! Поверь, я не каждому говорю такие слова! Насколько я поняла из разговора с Ирмой, тебя зовут Настя?! – Уже всех обработала! И имя моё узнала! – Настя села рядом со мной. – Да, я Настя. Так и пиши в своей книжке – нелюбимая дочь, которая ненавидела своего брата! |