Книга Наследный принц, страница 33 – Владимир Лошаченко

– Ладно, разберемся. Слушай, на какое время хватает твоих иллюзорных одеяний?

Маха озадаченно пожала плечами:

– На сколько нужно, на столько и будет.

– Прекрасно, сооруди себе балахончик с чадрой – не нужно привлекать лишнего внимания, а мне штаны и куртку, да на голову что-нибудь.

Одевшись и обнявшись, молодые люди скрылись во вспышке портал-перехода. На месте импровизированной стоянки истаивали яркие женские одежды. С уходом хозяйки некому стало поддерживать силы чародейства.

* * *

Отряд наемников, после партизанского рейда по северу, наконец вырвался за пределы королевства и сейчас передвигался по Великим пустошам. Ничто не говорило о заклятом месте – те же леса и поля, разве что живности да птиц поменьше. Так оно и к лучшему, а то верещат в кустах с утра до вечера, оглохнуть можно.

Не забывая высылать вперед разведку и выставлять боковое охранение, наемники целеустремленно рвались вперед, делая стокилометровые дневные переходы. Шли параллельно королевской границе и, как говорится, в ус не дули, посмеиваясь про себя над страшными легендами и прочими бабушкиными сказками.

Музыкант Рон не забыл съязвить:

– До чего народ у нас темный да суеверный, сами понапридумали чудищ поганых, а потом боятся.

Его оборвал седоусый наемник по прозвищу Зарок:

– Что ты видел за мамкиным подолом? Придержи язык, зелень.

И в этот момент впереди затрещало, зашумело, послышался стук копыт – вернулся разведчик.

– Госпожа, нам навстречу ненормальный тролль прется.

– Почто так решил? – поинтересовалась Яна.

– Дык рычит и крушит все подряд.

В общем, всем стало не до смеха, когда живая гора стала бегать за верткими наемниками. На тролля извели все имеющиеся арбалетные болты, и лишь к вечеру кто-то метко засадил великану в глаз. Тролль рухнул с гулом и треском, что вековой дуб. Причина бешенства нелюдя оказалась до безобразия проста: из уха упавшего великана выполз жучок и тут же спрятался в траве.

– И вот из-за такой шмакодявки мы тут носились, высунув язык, четыре часа подряд, – взъярился Рон. – Где этот мерзавец, казню самой лютой смертью!

Но угрозы музыканта так и пропали впустую – букашечка давно отдыхала под листиком.

Двенадцать дней гонки по пустошам, и наконец поворот на юг. Между землями архимага Адемара и отрядом наемников лежало лишь герцогство Нарбон. Сам герцог погиб в мятеже, и теперь делами заправляла его вдова Шурша ди Нарбон – особа склочная, жадная и стервозная. Она до сих пор не оставила попытки завладеть денежной башней архимага.

Дела в герцогстве шли из рук вон плохо – герцогиня от небольшого ума драла с подданных дикие налоги, разоряя и без того нищих крестьян. Ремесла не развивались, казна пустовала, что только добавляло желчи стервозной правительнице. Народ бежал за границу в поисках лучшей жизни, некоторых ловили, но это не отражалось на общей безрадостной картине.

Их остановили у самой границы архимага. Дорогу перекрыл герцогский гвардейский полк. Яна недолго обозревала в бинокль вояк, преградивших им путь, и, сделав некоторые выводы, удовлетворенно мотнула головой. Порывшись в фургоне, перевозившем казну, что-то спрятала за пазуху и отправилась в одиночку парламентером, размахивая белой тряпкой, привязанной к пике.

Умная Яна, приглядевшись к гвардейцам, сделала правильные выводы: обтрепанные солдаты имели изможденный вид. Потому наемница и взяла с собой самый толстый кошель, набитый золотом. Ларчик просто открывался – герцогиня который год не платила солдатам жалованье, на чем и собиралась сыграть Яна.

Подъехав к гвардейским рядам, она выдала яркую провокационную речь.

– Возвращайтесь под руку нашей милостивой императрицы Камиллы I, она простит ваше участие в мятеже, положит хорошее жалованье в полновесной золотой монете, а привилегии и послабления последуют после того, как вы перейдете к ней на службу. Вот вам аванс, сделайте правильный выбор, господа, – с этими словами Яна вытащила кошель и принялась разбрасывать золото пригоршнями.

Что тут началось. Строй мгновенно сломался – полк, включая офицеров, дрался за золотые монеты, рассыпавшиеся в траве. Яна, насвистывая Марш лесных егерей, отправилась к своему отряду.

К обеду полк в полном составе перешел на сторону императрицы и тут же получил аванс – по одному золотому в зубы. Гвардейцы повеселели – новая жизнь начинала им нравиться.

Только через три дня Яне удалось попасть на прием к императрице – ее проверял архимаг Адемар.

Камилла жадно слушала девушку, ведь та рассказывала о ее ненаглядном сыне. А узнав, что девушка носит под сердцем ее внука, прониклась к Яне самыми добрыми чувствами. Императрица с архимагом точно знали: девушка не врала, сильных магов обмануть невозможно.

* * *

Леон с Махой очутились у стрелки – слияния безымянной речушки с величественной и полноводной рекой, чей противоположный берег еле просматривался на горизонте. Здесь же располагался весьма крупный город, в котором очутились наши путешественники, войдя в главные ворота. С пеших путников, тем более без груза, стража денег не брала.

– Куда дальше направимся, господин мой? – спросила Маха.

– Надо бы на постоялый двор, но у нас ни копейки денег, – почесал в затылке Леон.

– Возьмите, господин.

И изящная ручка, вынырнув из-за чадры, протянула толстенький кожаный кошелек.

– Ничего не понимаю, откуда у тебя деньги? А-а, соорудила иллюзию, – догадался Леон.

– Деньги самые настоящие, прячьте кошель быстрее, – прошептала прижавшаяся девушка. – Ловкость рук, и никакого мошенства.

– О Господи, ты что, его стырила?

– Не стырила, а взяла взаймы. Вот разбогатеем, и я его верну со всем содержимым тому господину.

– Интересно, поди торговец какой-нибудь?

– Нет, это был офицер стражи.

От неожиданности Леон хохотнул, но затем, сделав строгое лицо, назидательно заметил:

– Красть нехорошо, грех. Больше так не делай.

– Как скажете, господин.

Никакого раскаяния в словах Махи он не почувствовал.

Пробираясь узкими улочками, землянин поучал девушку:

– Перестань называть меня господином.

На ее немой вопрос ответил:

– Ну, зови командиром.

– Ой, а что такое командир – титул знатного вельможи?

– Ага, что-то вроде наследного принца.

Маха сдавленно охнула и низко поклонилась:

– Простите Ваше величество за мое неподобающее поведение и простую речь. Не велите казнить, велите миловать.

– Ну вот, хотел как лучше, а получилось как всегда, – вздохнул Леон и принялся успокаивать взволнованную донельзя красавицу.