Онлайн книга «Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки»
|
Выражая недовольство, среди бойцов по какому-то случаю ляпнул: «…Если так получится, то я руки кверху и к немцам — чай пить». Случалось, высказывал недовольство службой в Красной Армии, говорил: «Немцы сильнее нас, а союзники наши не заинтересованы, чтобы СССР победил, и надеяться на них нечего, а сами мы не в силах окончательно их разбить». Говорил он это давно, но говорил… Молдаванин Николай Калмой из Тирасполя был призван в армию в 1940 году. На оккупированной немцами территории не находился, служил не хуже других, но был невоздержан на язык. Иногда говорил не то, что думал. А так, ляпал языком. Но оперуполномоченного высказывания Калмоя настораживали — такой может рвануть к немцам. Ведь в армии были перебежчики… Никуда от этого не денешься. Забегая наперед, заметим, что, когда в бою с немцами, оказавшись лицом к лицу с врагами, Калмой повел себя достойно, даже проявил лихость, был ранен. И поэтому с оперативного учета снят. * * * К Косте Юрьеву обратился незнакомый ему боец: — Слушай, сержант, ты как бы в помощниках у старшего лейтенанта Титова… Как бы при нем… — А что? — Константин в упор посмотрел на средних лет улыбчивого красноармейца. — Как бы встретиться с ним… — Нужно? — Очень. Только, чтобы нас никто не видел, — попросил собеседник. — Сделаем. В укромном месте Титов встретился с красноармейцем, о котором говорил Костя. Коротко спросил: — Кто вы? — Василенко я. Из второй роты. Степан Василенко. Я могу говорить доверительно? — Со мной как с врачом можно говорить обо всем, — ответил Титов, а про себя заметил: «Мы всегда поймем, поддержим и… завербуем». — Так вот. У соседей… — Каких соседей? — В роте капитана Гуры. В третьей… Полицай Глитко! Мне про него Нечугуенко говорил. Я с Нечугуенко в одном взводе. — Нечугуенко с ним знаком? — спросил Титов. — Нет. Они друг друга не знают, но Нечугуенко уверяет, Глитко — точно полицай. Я с Нечугуенко с самого начала в батальоне. Мы после первого освобождения Харькова воюем. А Глитко вот, только появился… С новым пополнением… — Не путает ли Нечугуенко? — осторожно спросил Титов. — Может, ошибается… — Как знать, — развел руками Василенко. — Я так думаю, проверочка тут не помешает. На состоявшейся встрече Титова с красноармейцем Нечугуенко тот выпалил: — Товарищ старший лейтенант, среди нас вражина! — Я слушаю. — В третьей роте видел его. Обличье знакомым показалось. Думаю, вот ты где, паскуда Глитко, оказался. У бойца ихней роты спросил «Как звать-то новенького?». Ответил: «Павлом его кличут». Точно, это полицай Павел Глитко. Я его запомнил. — Расскажите, пожалуйста, подробнее, где с ним встречались? Когда? — Я сам с Харьковской области, с села. При немцах бывал в районном центре. На базар ездил. Один раз был свидетелем казни партизан. Помню все до мелочей. Полицаи подвели троих под виселицу. У одного на груди плакат «Жид за пидробку паспорта», у другого «Партизан з специальным заеданиям» [21]. Этого партизана Глитко [22] повесил. У бедолаги шапка упала. Глитко ее поднял, на голову повешенного нахлобучил. Народ у виселицы стоял. Среди людей пронеслось: «Глитко вешал». А имя палача я уже потом узнал. Было это летом сорок второго. На базаре увидел: мордастый полицай избивал паренька. Сильно бил. Остановиться не мог. Уже другой полицай за парня заступился: «Залыш, його, Павло. Досыть йому» [23]. А полицай, который бил, был Глитко, — рассказывал Нечугуенко. — У полицаев были какие-нибудь знаки отличия? — спросил Титов. — У них на рукавах желто-голубые повязки. На следующий день Титов узнал: в третьей роте красноармеец по фамилии Глитко не значится. «А не ошибается ли Нечугуенко?» — засомневался Титов. На последующей после этого встрече растерянный Нечугуенко не оправдывался, а наоборот, упрямо твердил: — Он полицай, Павел этот. Я ошибиться не мог. То, что видел, забыть невозможно. Уверен — к нам затесался полицай! В дальнейшем оказалось: фамилия Павла не Глитко, а Шеремет. Нечугуенко обрадовался. — Вот-вот, маскируется, паскуда. Ему под своей фамилией ходить заказано. Глитко… Титов напряг память — Глитко-Какась… Проходил по ориентировкам СМЕРШа. Каратель. От автора К концу 1943 года в связи с широким наступлением Красной Армии и освобождением значительной территории от немецких оккупантов работа органов СМЕРШа усложнилась. В освобожденных районах помимо фильтрации и проверки военнопленных следовало выявлять лиц, активно сотрудничавших с гитлеровской администрацией и войсками. Это касалось бургомистров, старост, редакторов прогитлеровских печатных органов, а также тех, кто добровольно служил во вспомогательных силах вермахта. Для ориентировки в поисках чекистами составлялись алфавитные списки, фотоальбомы и сборники разыскиваемых лиц. В феврале 1944 года для служебного пользования был издан «Сборник материалов об органах германской разведки на советско-германском фронте». «Интересно, — отметил себе Титов. — Если Нечугуенко не ошибается, то этот Шеремет — наш клиент. И решетка по нему плачет. Решеточка. Нечего под этого Шеремета подводить агентуру, а нужно немедленно задержать его. У таких, как он, на опасность звериное чутье: помедли — и ищи, как ветра в поле. Сбежит. А если уйдет? Такая промашка нам не нужна, не понравится она и нашему начальству. Потенциальных боевых возможностей карателя не знаем. Такой «клиент» может быть на все готов. Мысли наши и мышцы при задержании должны работать стремительно и абсолютно синхронно». О Глитко-Шеремете Титов поставил в известность командира части майора Тращенко, сам же распорядился: — Костя, завтра приведешь ко мне этого Глитко-Шеремета. Во взводе управления возьми Фартушного. У него милицейский опыт, как вести себя с преступниками. Но будьте осторожны! Титов внимательно рассматривал сидящего перед ним мордатого полицая, отметил: «Ишь какую будку отъел». Спросил: — Как вы думаете, почему вас вызвали ко мне? — А я ничего не знаю… — Я не я, и хата не моя. Назовите свою фамилию, — потребовал Титов. — Шеремет. — Хватит придуриваться. Назовите настоящую фамилию. Глитко молчал. |