Онлайн книга «Моя шоколадная беби»
|
– Халат! – приказала она. – Сейчас, госпожа! – он сносился куда-то и притащил лёгкий, короткий халатик. – Давай свои фрикадельки! – Катерина пошлёпала на кухню, ощутив, что смыла с себя не меньше двух килограммов грязи. Он начал наливать суп, ловко орудуя поварёшкой, но она закапризничала, надулась и попросила одни фрикадельки. Послушно и молча он выловил все до одной, горкой сложил их в тарелку и поставил перед Катериной. Она поедала вкусные мясные шарики и думала: пусть бандит, зато умеет готовить. – Давай поговорим о делах, – нарушил, наконец, он молчание. – Нет. – Да. Ты должна спросить, почему при обыске не нашли клад. – Мне интереснее, зачем ты избил Найоби. – Черномазого, что ли?! Так он попросил Кателила Илаловна, а когда я сказал, что ты в каталажке, он… полез мне под юбку! Я с ним не стал церемониться. Кажется, у него перлом ключицы. Козёл он! Черномазый козёл. – Ты рассуждаешь, как барышня. – Он что тебе – родственник? – А почему клад не нашли? – Слушай, он такой фиолетовый! Совсем на тебя не похож. – Клад не нашли, потому что… – Потому что искали шляпу! Я бросил цацки тебе на комод, и они никого не заинтересовали. Наверное, подумали – это твоя бижутерия! – Он снова захохотал так, как совсем не могла хохотать Монро. – Дай молока! – попросила Катя. – А с чего ты взяла, что оно есть? – Но ты же ходил в магазин! – Я люблю колу и пиво. – У тебя на роже написано, что мимо молочного ты не пройдёшь. Матушкин открыл холодильник, вытащил колу, плеснул ей в стакан. – Твоё мнение не всегда верно, – прокомментировал он. Катерина встала, вылила колу в раковину, заглянула в холодильник и достала оттуда пакет молока. – Всегда, – сказала она, выпив целый стакан и улыбнувшись молочными усиками. – Тринадцать лет не пила молоко, а в каталажке только о нём и мечтала. – Она пошлёпала в спальню босиком, в коротком халатике, с мокрыми волосами, ощущая лёгкость в отмытом теле. Стоило просидеть трое суток в тюрьме, чтобы понять, как замечательны такие простые вещи, как душ, молоко из пакета, фрикадельки из супа и … своя домработница – свеженькая, как персик, красивая как Мэрилин, и почти послушная. Она включила музыкальный центр, и голос Верки Сердючки обрушился на неё во всю мощь огромных колонок. Никогда Катерина не увлекалась попсой, но тут вдруг ритм незатейливой песенки совпал с её бесшабашным настроением, и она заплясала странный аборигенский танец, мельком поглядывая на себя в зеркало. – А я не знаю почему, но ты мне нравишься… – пела Верка. – Откуда Сердючка? – крикнула Катя, переорав колонки. – Лифтёрша дала погонять! Она сказала, нужно развеяться, не грузиться, и всё рассосётся само собой. В смысле, ты вернёшься из тюрьмы, и я не потеряю работу! Мне нравится, что ты называешь меня Мат-Мат! – И понимаю, что сама я не красавица… – вступила Сердючка. – Тебе нужно побриться! – крикнула Катя. – Да?! – Обязательно! – У нас ни будущего нет пока, ни прошлого… – Верка гнула своё. – Лифтёрша пообещала мне телефон хорошего эндокринолога! Говорит – курс таблеток и борода не будет расти! – Но ты увидишь и поймёшь, что я хорошая… Мат-Мат тоже пустился в пляс, и у него это здорово получилось. Он кривлялся, скакал, орал в унисон незатейливый текст: – И сердце рвалось, рвалось из груди… А правда, не ты грохнула Роберта? – пропел он, точно попав в мотив песни. Катерина с размаху плюхнулась на кровать. – Тук, тук, тук, стучит сердечко, тук, тук, тук… – Ты тоже считаешь, что я «специализировалась» на старичках?! – Я считаю, что ты здорово вляпалась! – Он за руку сдёрнул её с кровати, поймал в охапку и закружил по комнате. – Я так устала от разлук, что кругом голова… – А знаешь, когда меня арестовали по подозрению в убийстве, то изъяли сумку и сделали опись всего, что там находилось. Там было ожерелье, которое ты на меня нацепил! Малахольный Март Маркович за него зацепился и очень просил не врать, что это дешёвая бижутерия. – Ситуация ай, ситуация ой… – завела новую песню Сердючка. – Что ты ему сказала? – перекричал её Мат-Мат. – Что Роберт Иванович подарил, разумеется! – Умница. Где оно? – В сумке. Мне всё вернули. А серёжки я даже в изоляторе не снимала. – А если в жизни твоей черна полоса, то будет в жизни твоей и бела полоса… – Теперь ты богачка! Говоришь, старикан всё тебе отписал?.. – Слышать не хочу об этом! – Катерина попыталась вырваться из его рук, но он умудрился силой заставить её танцевать. – А в душе моей стон, а в глазах твоих боль… – Это ты пока не хочешь! – Ты что, не понимаешь, что кто-то хочет меня уничтожить? Посадить за решётку?! – Он не знает, что у тебя есть я, и я – «особо опасен»! – Мат-Мат отплясывал, высоко задирая напедикюренные ноги. – Знать после дождичка всегда солнышко буват… – подтвердила его оптимизм Сердючка. – Веселитесь? – переорал Верку какой-то другой голос. Катерина и Мат-Мат замерли как вкопанные, в нелепой позе, в обнимку. – Веселитесь? А я слышу, музыка гремит, дверь нараспашку! – На пороге спальни стояла и улыбалась во весь свой златозубый рот весёлая Зойка. На ней было отчаянное мини, невероятные каблуки и немыслимое украшение на шее, напоминающее металлическое блюдце. Зойка вся светилась и бликовала – и зубами, и блюдцем, и голыми коленками. – Вернулись, Катерина Иванна? Так я и знала! Мат-Мат отлепился от Катерины и выключил музыку. – Да вы не стесняйтесь, – засмеялась Зойка. – Я женщина современная и вполне одобряю нетрадиционную ориентацию! Мариночка, как вы относитесь к тому, чтобы немного подработать и у меня? Два раза в неделю помыть полы и приготовить поесть? Я заплачу неплохо. – Неплохо? – женственно переспросил Мат-Мат. Нагнувшись, он полюбовался на своё отражение в Зойкином блюдце и поправил причёску. – Да, – засветилась Зойка, – у меня есть средства! Дело в том, что как только мой Найоби выйдет из больницы, он поселится у меня. Вы понимаете, он привык жить на широкую ногу, и прислуга просто необходима. Мариночка ему очень понравилась, он готов оплачивать её услуги. – Я согласен, – хихикнул Матвей мужским вариантом голоса. – Нет! Она не будет! – заорала Катя. |