
Онлайн книга «Моя шоколадная беби»
Кто весел, тот и прав.» незаменимый Марат Шериф Катерина сидела на кухне и рассматривала за окном небо. Облаков было – раз, два, три, четыре, пять. Вчера в это время было всего три. «Будем считать это утро пасмурным», – подумала она и улыбнулась. Есть совсем не хотелось, потому что тошнило. Или нет, тошнило от того, что очень хотелось есть. Проблему эту было невозможно решить. Есть или не есть? Она потянулась за сигаретой. – Тебе нельзя, – из-за спины вдруг возник Мат-Мат и сильно шлёпнул её по руке. – Немножко можно. – возразила она. – Чуть-чуть никотина просто необходимо любому организму. – Взрослому организму, – поднял палец вверх Мат-Мат. – А у тебя внутри ещё один организмик – ма-аленький такой организмёшник, и ему этот никотин на фиг не нужен, он ему только навредит! – Не навредит! – заныла Катя. – Навредит. – Не навредит! – Навредит. – Если бы я знала, что ты станешь таким занудой, я никогда не вышла бы за тебя замуж. Зануда был чисто выбрит, от него пахло парфюмом, и он был привычно закутан в шёлковый синий халатик. – Ну хоть ты покури, а я понюхаю! – взмолилась Катя. – Нет! – Мат-Мат топнул босой ногой, открыл крышку кастрюли и с наслаждением понюхал дымок. – Тебе нужно поесть. Я с утра сварил отличный супец! – Меня тошнит. Меня всё время тошнит. – Тебя тошнит, а пацана не тошнит. Он есть просит. Слышишь, он пищит: «Ма-ма! Су-па! Су-па!» – Он пищит: «Ку-рить! Ку-рить!» – Катерина тоже топнула ногой. – Слушай, так может, ему героинчику сразу?.. – При чём тут героинчик? – опешила Катерина. – И вообще, никто ещё не сказал, что это пацан. – Ну, никто ещё и не сказал, что это девка. Так, ваше величество, как вас там, – Мат-Мат отцепил с холодильника примагниченную бумажку и прочитал: – Марримба Катерина Ивановна Ункулункулу Мбондо, чего вам наковырять из супчика? – А что там есть? – Там есть фасоль, морковка, маленькие, хорошенькие кусочки мяса, немножко лука… – Во, давай варёного лука, пацанчик обрадуется. Мат-Мат посмотрел на неё сочувственно и ложкой стал вылавливать на тарелку варёный лук. – Ты не передумаешь? – на всякий случай спросил он. – Нет. Или сигарета, или варёный лук. От всего другого меня тошнит. Мат-Мат вздохнул, поставил перед ней тарелку, налил себе суп и сел рядом завтракать. – Только идиоты завтракают супом, – сказала Катя, цепляя вилкой и с аппетитом поедая лук. – А мы и есть идиоты. У нас нефть, газ, золото, алмазы, алюминий, титан, и эта… как её ниобиевая руда. А мы до сих пор торчим в холодной Москве. – Вот рожу и поедем, – с набитым ртом ответила Катерина. – Покажу им маленького наследника. А пока и тут дел хватает. У тебя работа, у меня – дела. С этой сетью кафе дел невпроворот! Управляющие всё делают неправильно. Они неправильно строят рекламную политику, неправильно подбирают и обучают персонал, они неправильно считают и расходуют деньги! И потом, я не могу сейчас просто так бросить агентство! Верещагин тупой! Из него креативщик, как из меня… Дездемона! Андреич рыдает и плачет, просит Верещагина подучить, передать ему, так сказать, опыт. Ну разве можно научить креативу?! Разве можно передать собственные мозги?! Верещагин пыхтит, старается, боится потерять это место. А если я его брошу, он точно его потеряет! Я учу его ловить идеи из космоса. Вот дали задание обозвать джинсовый магазин и придумать ему логотип. Какой только дряни они там в отделе не напридумывали! И «Поднебесный ковбой», и «Солнечная долина», и «Джинсовый рай»! Вот как бы ты обозвал джинсовый магазин? – «Лимпопо», – пробурчал Мат-Мат, шумно хлебая суп. – Точно! – заорала Катерина и бросилась к телефону. – А логотип, – вслед ей заорал Мат-Мат, – гнилой лимон в шляпе! – Андрей Андреич! – крикнула Катерина в трубку. – Это я, Ункулункулу Мбондо! Хорошо, что узнал! Значит так, магазин называем «Лимпопо», а логотип – гнилой, нет, просто лимон в шляпе! Да, я гений! Да, креативу научить невозможно! Да, ещё минимум пять месяцев я вас не брошу! Что?! Разбежался с женой? Что так на старости лет? Ой, после стольких лет жизни! Зануда?! Мой тоже зануда. Курить не даёт и кормит варёным луком. Да ты что? Так и сказала, что ты лысый козёл, который её не ценит? Нет, ну мой до такого пока не докатился. С перчатки всё началось? – Катерина плюхнулась со всего маха на стул. – Какой ещё перчатки? Ты потерял подаренные ею перчатки? Одну?! Прошлой весной? А какая она была? Чёрная, кожаная, очень даже не новая. Слушай, какая мелочная у тебя женщина. – Покосившись на Мат-Мата, Катерина нырнула с трубкой в спальню. – Слушай, Андреич, твоя долбаная перчатка находится у меня. Если бы не она… я не взяла бы тогда отпуск, не попала бы в передрягу, не ждала бы сейчас ребёнка, и… у тебя бы не было этого шикарного названия магазина – «Лимпопо»! Приезжай, забирай свой трофей и мирись с женой. Если человек дорожит твоим отношением к своим подаркам, с этим человеком нельзя разбегаться! Всё. Целую тебя в твою роскошную лысину. Пока. Она вышла из спальни с видом нашкодившей девочки. Мат-Мат мыл на кухне посуду. – Что, шушукаемся с начальством? – спросил он, оттирая намыленной губкой тарелку. – Но ты же шепчешься со своим Фёдорычем в ванной по телефону практически каждый вечер! – Сравнила! – фыркнул Мат-Мат. – То Фёдорыч, а то Андреич! Кстати, если бы не Фёдорыч, фиг бы бабушка Матильда получала раз в месяц свою любимую «белую пыль». Где это видано, чтобы по распоряжению генерала-майора «рассыпуху» по адресу доставляли? Проникся мужик! – Вот и Андреич проникся! Хочет быть крёстным папой нашему пацану. – Боже упаси! – Мат-Мат чуть не грохнул тарелку. – Боже упаси! Лысый, толстый, старый крёстный папа! Ну нет! Крёстным папой будет Фёдорыч! – А он не лысый? – Нет. – Не толстый? – Нет. – Не старый? – Нет! – Слышь, познакомь! Он замахнулся на неё полотенцем и погнал по комнатам, нагнав, как обычно, в спальне. Она плюхнулась на атласное синее покрывало, и он всё же шлёпнул её полотенцем по ляжке. Потом сел рядом и сказал: – Я вот всё время думаю, беби, он будет беленький или чёрненький – наш пацан? – Я думаю, беленький, – сказала Катя. – А я думаю, чёрненький, – возразил Мат-Мат. – У Зойки родился рыжий, – задумчиво произнесла Катерина. – А у Верки как баклажан, – продолжил Мат-Мат. |