Онлайн книга «Совершенная crazy»
|
Врач сказал, что она умерла от старости. Оригинальный диагноз! Впрочем, какая разница… О существовании завещания нам сообщил адвокат Иды Григорьевны. Честно говоря, мы ничего хорошего от последней воли покойной не ждём. Очень уж она была… добренькой. – Гошин безнадёжно махнул рукой и сел. – О покойниках или хорошо, или очень хорошо! – засмеялся высокий старик в серой войлочной панаме, которую одевают в сауну. – Кстати, я родной брат Иды Григорьевны, Феликс Григорьевич Гошин, – раскланялся он во все стороны. – Мне всего девяносто пять, и я о-очень не против, чтобы сестрица оставила мне пару тройку своих миллиончиков! – Зачем вам миллиончики? – сквозь зубы процедила Алина. – Вы же старый, помрёте вот-вот! – Э-эх, детка! Продолжительность жизни напрямую зависит от количества грошей, шуршаших в кармане! Пойдёшь за меня замуж, если Идка отпишет мне часть наследства?! – Феликс Григорьевич, надвинул на глаза смешную шапчонку и неприлично поболтал в воздухе языком. Сметанина вспыхнула под своей чёрной вуалью. – Старый пердун, – отчётливо выговорила она. – Дохлая ворона за тебя замуж пойдёт! – Сама ты ворона. – Прекратите! – возмутился Георгий Георгиевич. – У нас тут похороны, а не балаган. Вы, девушка, ещё не представились, – обратился он к Славке. Славка встал, сел, потом снова встал. – Я… – с женственным придыханием начал он, – я родственница. Дальняя. Очень дальняя. Крайняя слева в последнем ряду. Вы посмотрите список, там наверняка есть моё имя! Ой, колготки за стул зацепились… – Орлик нырнул под стол, чтобы сделать вид, что возится с затяжкой, но обнаружил, что никаких колготок на нём нет. – Я родственница! – крикнул он из-под стола. – Я потерял список гостей! – Гошин, нагнувшись, в упор посмотрел на Славку. – Врёте, – подмигнул ему Славка. – Сколько дэн у ваших колготок?! – ехидно поинтересовался Гошин. – Нуль-нуль, как говорит Ксюня. – Вы идиотка? Все гости по очереди склонились под стол. Славка видел их перевёрнутые, покрасневшие лица и отчего-то испытал нечто вроде триумфа. Никогда у него не получалось так «держать» аудиторию. – Вы идиотка?! – переспросил Гошин. – Да это же Женька Суковатых! – воскликнула Полина, сверкая под столом ожерельем. – Её мать – сестра двоюродного брата тестя покойной сестры третьего мужа Иды Григорьевны, который был на тридцать лет моложе её, и умер в семьдесят девятом году от лимфогрануломатоза! – Сама поняла, что сказала?! – посмотрел на жену Гошин. – А что непонятного? – удивилась жена. – У них в семье все… суковатые. На всю голову. Народ начал медленно вылезать из-под стола. – Не Суковатых, а Сероватых, – сверился Гошин со списком, который достал из внутреннего кармана. – Суковатыми их дразнили. – Да нет, Сероватыми их дразнили! Славка сел на стул. Имя Женька, в принципе, его устраивало, предстояло выбрать фамилию. – Так как ваша фамилия, девушка? – нахмурился Георгий Георгиевич. – Нехай Суковатых, чтобы Сероватых дразнили, – подумав, принял решение Славка. – Я запуталась, – пожаловалась Сметанина. – У меня голова болит! – Все свободны, господа. Все свободны! – Гошин резко развернулся и направился к выходу. – Но там кто-то ходит! – с трагическим надрывом воскликнула вдруг бывшая сектантка Рада Родимцева. – Ходит и кашляет! – Где? – замер Гошин. – В комнате, где стоит гроб! Там кто-то ходит, кашляет и сморкается! У меня спальня рядом, я слышу всё через стенку… – Попросите коньяку у Ксюни, – устало распорядился Георгий Георгиевич. – У неё он всегда есть. – Я не пью коньяк! – испугалась бесцветная Рада. – А вы начните! Последствия от него гораздо приятнее, чем от посещения секты. Ваше имущество останется цело, а в гостиной с гробом сразу станет тихо. – Вы считаете меня сумасшедшей? – перекрестилась Родимцева. – Я считаю, что вам полезно принимать коньяк на ночь, – отрезал Гошин и вышел из столовой, чеканя шаг. За ним с разной степенью поспешности потянулись все остальные. Выходя последним, Орлик спёр с камина часы, показавшиеся ему золотыми. Когда в доме всё стихло, Славка пробрался на кухню. Булочки он нашёл в глубокой миске, под полотенцем, коньяк в буфете, а сигары в коробке на подоконнике. Сложив всё это в бумажный пакет, он принялся за приготовление кофе, но, подумав, заменил его на молоко в пакете. Кофе в сто пять лет пить вредно, решил Славка, опираясь на свои скудные познания в медицине. Коньяк и сигары опасений у него почему-то не вызвали. На цыпочках Орлик прокрался в гостиную, захватив из своей комнаты розовое одеяло. – Где тебя черти носили? – спросил скрипучий голос из гроба. – Так это… заседание заседали, – смутился Орлик, будто отчитывался перед начальником смены. – А потом я ждал, когда все заснут. – Он пристроил пакет с продуктами рядом с гробом, хотел накрыть старуху, но она резко отбросила одеяло и села в гробу. – Что Гошка затеял? – ворчливо спросила Ида Григорьевна. – Просил гостей назваться, потому что толком никто друг друга не знает. – Назвались? – хохотнула старуха. – Да. Но я никого не запомнил! У меня на лица и имена память плохая. Вот тут Славка соврал. На лица память у него была хорошая, а на имена ещё лучше. Но старухе знать это было необязательно, пусть думает, что он простой, тупой и жадный. – А ты кем представился? – спросила Ида Григорьевна, хитро щурясь из-под фаты. – По вашему списку вышло, что я какая-то Евгения Суковатых. – Евгения?! Суковатых?! – Старуха захохотала так, что едва не вывалилась из гроба. Славка еле успел её подхватить, когда она дала резкий крен вправо. – Ой, не могу! – схватилась Ида Григорьевна за живот. – Ой, помру сейчас! Евгения Суковатых?! Ты?! Гошка со своей грёбаной пластической хирургией совсем память потерял, дуралей! Говорила я ему, гимнастикой на свежем воздухе занимайся, а он – блефароплаcтика! Липосакция! Грудные протезы анатомической формы! Тьфу!! – Тише! – взмолился Славка. – За стенкой живёт бывшая сектантка, она слышит, как вы тут шумите! – Радка, что ли?! Плевать! Она дохлая муха и мнительная корова. Пусть слышит, что хочет, ей никто не поверит. – Старуха потянулась к бумажному свёртку и достала пакет молока. – Что это? – уставилась она на пакет. – Ты что мне притащила, болванка?! – Болван, – обиженно поправил её Славка. – Это молоко, пятипроцентное, цельное. Пейте… Пакет немедленно полетел в Славку, обдав его молочными брызгами и плюхнувшись маленькой бомбочкой на пол. |