Онлайн книга «Научить тайнам любви»
— А раз вы такие хорошие друзья, как он отнесся к нашей свадьбе? — Сама ты у него не спрашивала? — Нет, с чего бы? — Просто. — А ведь он даже и не подозревал, что беспокоится, что она все еще может что-то чувствовать к Гелиосу. Только какое ему до этого дело? Она слегка склонила голову набок. — Я никогда его не любила и вообще не испытывала к нему никаких чувств. Натаниэлю потребовалось определенное усилие, чтобы справиться с голосовыми связками. — Я уверен, Гелиос охотно пойдет на сделку не только из-за старой школьной дружбы, но и потому, что ему совсем не нравится, как твой отец обошелся с Эмми. — Он пристально посмотрел на Каталину. — Ты же понимаешь, что обратного пути уже не будет? Пока король винит в твоем исчезновении меня и гормоны, но, если я переселю вас с ребенком в другую страну, он никогда тебя не простит. Ее волнение выдала лишь легкая дрожь в державших чашку пальцах. — Отца заботит лишь дом Фернандесов и власть. До меня и ребенка ему нет дела. — Тогда вперед. Допивай чай и собирайся. Я хочу покинуть дом до того, как стемнеет. — Я бы хотела еще хоть раз здесь переночевать. — Нет. — До нашего публичного появления еще полно времени. — Чем быстрее мы начнем действовать, тем лучше. — Но одна ночь ничего не изменит. — Это не обсуждается. Иди собирайся. В карих глазах вновь вспыхнул огонь. — Когда ты так говоришь, ты ничуть не лучше моего отца и брата. — У меня нет с ними ничего общего. — Ну и не веди себя как они. Пока длится наш брак, тот, в котором мы изображаем счастливую пару, изволь обращаться ко мне с уважением и как к равной, даже когда мы вернемся в женоненавистнический Монте-Клер. Ты меня понял? Даже в гневе она сохраняла необычайную ясность ума и чеканила фразы, как истинная королева. — Понял, а теперь собирайся, нас ждет вертолет. Дождавшись, пока Каталина соберет спрятанные по всем углам пачки банкнот и вернет дом в точно такое же состояние, в каком его получила, Натаниэль с облегчением вздохнул. — Готова? Но не успели они сесть в машину, как позвонил пилот и сказал, что мотор требует ремонта и до завтра вертолет не двинется с места. — Тогда нам все же придется здесь заночевать, — обрадовалась Каталина. — Я отвезу нас в аэропорт, — возразил он мрачно. — Пожалуйста, садись в машину. В сгущающихся сумерках Натаниэль завел мотор. — Раз ты не пыталась мне насолить, почему выбрала именно это место? — спросил он через десять минут молчания. — Мама рассказывала, как ездила сюда в детстве. Для нее это всегда было словно маленькое Рождество. — Каталина ясно чувствовала его напряжение и решила немного разрядить обстановку. — Раз уж Рождество нам испортили, я решила сорвать немного волшебства хотя бы здесь. В ответ он лишь фыркнул нечто неразборчивое. — И я думала, что отец никогда не станет меня здесь искать. Нам с Изабеллой никогда не разрешали вставать на лыжи, чтобы мы, не дай бог, не расквасили наши прекрасные личики о деревья. Он считал, что, испортив внешность, мы испортим все наши брачные перспективы. Натаниэль сжал пальцы на руле так, что у него даже костяшки побелели. — Почему тебе здесь так не нравится? Он ничего не ответил. — И ты раз за разом повторяешь, что я здесь лишь для того, чтобы каким-то образом причинить тебе боль. Он натянуто рассмеялся. — Неужели ты настолько наивна, что веришь, что мне может понравиться в таком месте? Я не представляю, о чем ты говоришь. — Ты знаешь мою историю, ведь я учился с твоим братом. Так неужели ты думаешь, что я поверю, что он не потрудился рассказать тебе, как я лишился семьи, когда он все школьные годы радостно подсовывал мне под нос все вызванные лавинами трагедии? Словно такая смерть — это забавное развлечение? — Твои родители умерли под лавиной? Он коротко кивнул. — Во Французских Альпах. — Я не знала… То есть я знала, что ты сирота, но… Неудивительно, что Доминик ничего ей не сказал. Да и для чего бы ему самолично пробуждать в ней симпатию к заклятому врагу? — Сколько тебе было? — Семь. Родители повели сестру, Мелани, перекусить в кафе, оставив меня заниматься с инструктором. Она даже не знала, что у него была сестра. — Ты… — Видел? Она кивнула. — Сам процесс нет, зато отлично слышал. Говорят, что сход лавины звучит, как едущий на тебя товарняк, но это не так. Так звучит лишь ад. Деревянное кафе попросту расплющило. У них не было ни единого шанса. Не выжил никто. — Натаниэль… — Она даже не могла представить тот ужас, что ему пришлось пережить. Ее мать умерла, когда ей было восемнадцать, но даже тогда она чувствовала себя так, словно миру пришел конец. А Натаниэль потерял обоих родителей и сестру, когда ему было всего семь лет. — А что было с тобой дальше? — Социальная служба позвонила бабушке, ближайшей родственнице, но у нее хронический артрит, и она не могла меня воспитывать. Так что меня взяли дядя с женой. В его голосе было что-то такое… — Они плохо с тобой обращались? Приближаясь к особенно крутому повороту, Натаниэль сбавил скорость. — Анжелика не любила детей и согласилась меня принять лишь при условии, что меня отправят в интернат. — Жестоко. Он кивнул. — Меня отослали, как только мне исполнилось восемь. Родители были не богаты, но страховка у них была. И ее истратили на мое обучение. Как ты знаешь, наша школа была не из дешевых. — Но зачем им вообще понадобилось отсылать тебя в Англию? Можно же было и во Франции что-нибудь подыскать. — Дядя решил, что, раз уж приходится отправлять меня в интернат, нужно выбрать лучший. А Анжелика просто хотела от меня избавиться, а когда я возвращался на Рождество и летние каникулы, нанимала мне няню. — А после того, как тебя исключили, ты у них жил? — Какое-то время. — Какое-то? — Какое-то. Как ни хотелось ей продолжить расспросы, Каталина сразу поняла, что ничего от него больше не добьется. — Как они восприняли твое исключение? Ругались? — Дядя никогда на меня не ругался. Он старался как мог, но обстоятельства были сильнее. В то время он уехал по делам в Германию, и меня приняла Анжелика. |