Онлайн книга «Аромагия»
|
— Мирра, с вами все в порядке? — встревоженно спросил знакомый голос. — Да, — я обернулась, чтобы заверить Петтера, что все нормально, да так и замерла с открытым ртом. Юноша был хорош: подведенные черным глаза, чуть подрумяненные щеки, губки бантиком… — Что с вами?! — слабым голосом спросила я, пытаясь понять, не сошла ли с ума. Петтер свел густо подчерненные брови. — А что, не надо было?.. — спросил он, прикусил губу и отвернулся. — Я дурак, да? Вет-исс сказал, что всем нужно… — Не расстраивайтесь, Петтер, — я очень старалась не смеяться. — Он ведь хотел как лучше! Юноша только раздраженно дернул плечом. И словно топорщились острые углы запаха перца — стыда и раздражения. — Вет-исс просто хотел, чтобы вы мне понравились! — шепнула я, взяв его под руку. — А мне вы дороги в любом виде. Петтер обернулся, хлопнул густо накрашенными ресницами. — Слушай меня! — зычно призвала Мать, не дав юноше что-то сказать. — Сегодня у нас праздник! Хель согласно взревели. — Хозяин моря голоден! — продолжила Мать, и я встрепенулась. Хм, разве речь не о свадьбе Альг-иссы и Вет-исса?! — Настал час его покормить! Где Свельд-исса? — Эй, чего кричишь? — вышла вперед хель, осторожно прижимая к себе что-то белое. — Ребенка разбудишь! На груди у нее безмятежно сопел медвежонок. Толпа одобрительно загудела. — Дай сюда! — властно приказала Мать, и хель вложила в ее протянутые руки «ребенка». И так, со спящим медвежонком в руках, Мать торжественно направилась прочь из поселка. Присутствующие в благоговейном молчании следовали за ней. Остановилась Мать у самого обрыва, под которым шумело море. — Хозяин моря, прими нашу жертву и не гневайся на нас! — патетично проговорила она, на вытянутых руках протягивая медвежонка над водой. Он засопел, заскулил во сне, и я вцепилась в руку Петтера. Малыша было жалко. Мать, вопреки моим страхам, не разжала руки. Напротив, поднесла зверя к себе, склонилась над ним… и быстрым движением прокусила ему лапу. Кровь часто закапала в ревущее вечно голодное море. Медвежонок жалобно скулил, пытаясь вырваться из железной хватки Матери. У нее от напряжения набухли вены на висках. И вдруг в прореху туч выглянуло солнце, подсветило море, которое сразу показалось куда приветливее. Вода блеснула серо-зелено-голубым, а плавающие в ней льдины казались бриллиантами чистой воды. — Бутыль! — скомандовала Мать резко. Ей благоговейно поднесли открытую емкость (судя по резкому запаху — с крепчайшим самогоном), и Мать сцедила еще несколько капель медвежьей крови прямо в пахнущую сивухой жидкость. — Живи! — торжественно разрешила Мать медвежонку. — И знай, что жизнь твоя без остатка принадлежит Хозяину Моря! После чего с явным облегчением передала «малыша» на руки его приемной матери. Медвежонок обиженно ревел, но мигом угомонился, когда хель сунула ему в рот сосок. — А теперь — праздник! — объявила Мать во весь голос, и подданные ответили ей восторженным ревом… Праздник удался на славу. Хель не пожалели ни выпивки, ни закуски, даже для нас с Петтером припасли какие-то ягоды и соленую рыбу. И, признаюсь, без плотной закуски алкоголь как-то слишком быстро ударил в голову. Бесконечные тосты за молодых, разрумянившаяся Альг-исса и смущенный Вет-исс… А я старалась не вспоминать собственную свадьбу. Как я была счастлива в своем скромном, совсем не праздничном платье, как сияла улыбка Ингольва, какими глазами он смотрел на меня… Петтер все больше молчал. Временами он забывал, что нужно улыбаться, и тогда маска веселья сползала с его лица. Потом юноша спохватывался и снова изображал удовольствие. Вот только тяжелый запах смол — курились ладан, мирра и мастиковое дерево — выдавал его отнюдь не радостное настроение… Наконец молодые засобирались домой. На эту ночь нас с Петтром приютила какая-то пожилая хель, по такому случаю перебравшаяся к родне. Традиции требовали ввести молодого в дом сразу после свадьбы, чтобы «досыта наесться жирной рыбки», как застенчиво называли хель первую брачную ночь. «Удачной рыбалки!» — вразнобой кричали подвыпившие гости, когда Альг-исса на руках уносила свою добычу… — Пойдемте? — предложил Петтер, помогая мне встать из-за стола. — Пойдемте, — согласилась я, чувствуя, как приятно шумит в голове. Мы шли молча. По счастью, идти было недалеко, потому что снег падал хлопьями, и заблудиться в белом мареве было совсем несложно. Он окутывал все пушистым покрывалом, создавая иллюзию, что мы одни в этом мире. Морозный воздух пьянил свежестью, кружил голову обещанием свободы — безбрежной, как хельхеймские льды. Петтер — живой, теплый — был в этом ледяном царстве желанным, как сама жизнь. Я потянулась к Петтеру, но он удержал меня. — Вы правда этого хотите? — спросил он, пытаясь заглянуть мне в глаза. Милосердные сумерки скрывали мои алеющие щеки. — Разумеется, — отозвалась я легкомысленно. — Я ведь ни разу не целовала накрашенного мужчину! Мгновение он смотрел на меня, потом наклонился, зачерпнул снега и принялся яростно тереть лицо. Пахло от него злостью — маслом бея — жарко, горьковато-перечно. Отшвырнув разноцветный комок, Петтер шагнул ко мне, схватил за плечи. — Мирра, — он стоял так близко, что я чувствовала его дыхание. — Скажите, теперь вы… не жалеете? И замер, дожидаясь ответа. На скулах его, на висках виднелись остатки косметики, и эта клоунская маска так ему не шла, что хотелось вытереть ее рукавом собственной шубы. Я хотела что-то пошутить, но вовремя одумалась. — Ничуть не жалею, — ответила серьезно. — Хотите, поклянусь? — Мирра, — выдохнул юноша, прижимая меня к себе. «Какой аромат! — успела подумать я. — Малина, жасмин, фиалка…» И нырнула в поцелуй, как в прорубь… Разбудила меня осторожная попытка Петтера встать. Спали мы, прижавшись друг к другу, поэтому когда Петтер отстранился, я машинально потянулась за ним. — Что такое? — сонно спросила я, ожидая услышать что-то вроде «мне нужно». — Дракон, — ответил он просто, и от этого короткого слова, от резкого тона юноши сонливость разом слетела с меня. — Что? — переспросила я, садясь на постели. Может быть, приснилось? — Я слышал драконий рев, — объяснил Петтер, натягивая брюки и, отвернувшись, затеплил свет. — Нужно посмотреть. Я взглянула на его напряженную спину и без слов потянулась за одеждой. |